— Да так. Провал в памяти… Скажи, а девчонки с нами были?

— Нет. Ты сам так решил — чтоб никаких баб. А что?

Ответить я уже не успел. В проеме кухонной арки нарисовалась Арина.

Я очумело смотрел на это воплощенное искушение.

Приняв душ и слегка прикрывшись банным полотенцем, она предстала передо мной в образе юной нимфы, возникшей чуть ли не из пены морской.

Кожа ее еще была покрыта капельками воды, искрящимися, словно бриллианты. Копна рыжих волос, чудом оставшихся сухими, небрежно ниспадала на белоснежные плечи. Даже искусный макияж ни капельки не пострадал от ночного происшествия и утреннего душа.

Галопом пронеслась странная и не совсем уместная для ситуации мысль: «Говорила мне мама, берегись рыжих» Получается, не уберегся…

Глава 3

Вот она застыла передо мной — обворожительная и доступная. Пугающая своей обворожительностью и доступностью.

В горле застрял ком.

Прокашлявшись, я в третий раз попросил ее одеться.

Она, недовольно фыркнув, вернулась в комнату.

Эскадрон моих мыслей, круто развернувшись от вопросов о прошедшей ночи, взбрыкнул и рванулся решать проблемы, которые ждут меня впереди.

Первая и самая главная — что я скажу Ксюше?!

Но, может быть, ничего и говорить не надо?

Нет, это подло.

Я должен все объяснить ей.

— Да что ты можешь ей объяснить, если сам ничего не понимаешь? — хихикнул мой внутренний голос.

— Так я разберусь. Все выясню, — даже не заметил, что поддержал разговор с этим наглецом. Хотя вынужден был согласиться, что он совершенно прав.

— Ахах! Уже две попытки разобраться ты использовал! Поможет ли третья?! — злорадствовал внутренний.

И опять он прав. Ариша ничего не желает объяснять. Илья вообще ничего не знает.

Таааааааак. Значит надо взять себя в руки и добиться объяснений от Арины. Больше ничего не остается. Только она может пролить свет на эту темную историю.

Не успел подумать о ней, как она сразу и появилась. Как черт из табакерки!

Хорошо хоть, оделась. Если только можно назвать одеждой коротюсенькое, по самое дальше некуда, платьице ярко-красного цвета с бретельками-ниточками. Одна из которых, кстати сказать, была небрежно приспущена. Под всем этим откровением не предполагалось хотя бы намека на наличие бельишка.

— Уфффф, — неожиданно вырвалось у меня вслед за непроизвольно воздетыми кверху глазами.

Вот зря я не сдержался. Моя реакция была истолкована оригинальным образом:

— Я так и знала, что ты будешь в восторге! — завизжала Арина, бросившись ко мне.

Едва успев перехватить этот неожиданный бросок, сжал ее запястья и отстранил от себя. Слегка поморщился при этом. В ответ получил надутые губки и наморщенный лоб.

— Арина, — начал говорить со всей строгостью в голосе, — надо поговорить серьезно. Присаживайся.

Указал на стул. Сел напротив.

— А теперь рассказывай. Что это было? Только без слез и вранья. Я ведь знаю, ты совсем другая. И наряд этот, и макияж — все не твое. Мать вряд ли выпустила бы тебя из дома в таком виде. Итак, я тебя слушаю.

Смотрю на нее строго и пристально. Пытаюсь разгадать, сама придумала представление или кто-то помог? Врывается еще одно шальное предположение: Ксюха?! Проверяет меня!

Тут же отметаю сумасбродную мысль.

Нет, Ксю не могла.

Она у меня такая милая, тихая, скромная и… просто неповторимая. Солнышко мое…

Чувствую, как при мыслях о Ксюше губы непроизвольно растекаются в улыбке.

Одергиваю себя. Не время слюни распускать. Хорошо хоть Арина не заметила, что я улыбаюсь. Сидит, уставившись в чашку с кофе. Превращает печенье в крошки.

— Арина! Хватит ломать комедию, — выхожу я из себя. — Или ты рассказываешь мне все по порядку. Или… мы немедленно едем к тебе домой. И там все выясняем.

Вместо ответа — только взмах пушистых ресниц и странный взгляд широко распахнутых глаз. В нем все: неприкрытая злость, зависть и страстное желание доказать что-то непонятное и необъяснимое.

Странно. Во взгляде нет и тени раскаяния или трепетности, которые хоть как-то могли бы объяснить произошедшее.

Взгляд пугающий и одновременно торжествующий. Такой, по моим представлениям, может быть только у прожженной стервы. Но ведь она всегда была тихой и доброй девочкой — младшей сестренкой моей невесты.

Когда же, в какой момент она превратилась в чудовище? В бестию, для которой не существует границ?!

О чем это я опять? Я сам и есть то самое мерзкое чудовище. Которое в угоду своей похоти предало нашу с Ксюшей любовь.

Я — гад и последняя сволочь. Я не посмею взглянуть в глаза Ксении. Ведь объяснения тому, что произошло, нет.

Я вообще не представляю себе нашу встречу. Наше объяснение. Она не простит меня.

И будет права.

Все так.

Только я сделаю все, чтобы вымолить у Ксюши прощение.

Но что мне делать с этой девчонкой?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4

Одергиваю себя: пора кончать эту комедию.

— Арина, давай начистоту. Как ты оказалась в моей постели?

— А ты не знаешь, как это бывает? — ее вульгарная ирония бесит.

— Знаю. Только это не тот случай.

— А случай самый банальный — мальчик соблазнил девочку. Представляешь, так бывает.

— Я не про это. Ты должна рассказать мне все по порядку.

— Ха! Я ничего тебе не должна. А вот ты, как порядочный человек, теперь должен на мне жениться. — Ограничивается противным нервным смешком.

— Не верю, что между нами что-то произошло. Есть только два варианта. Либо это чей-то злой розыгрыш. Либо я был настолько пьян, что ничего не помню.

— Вот-вот! Именно ничего не помнишь! Но это не помешало тебе сделать свое грязное дело, — начинает обиженно шмыгать носом.

— Послушай, даже если все так и было, то зачем ты пошла со мной?

— Странный вопрос. Ты мне нравишься. Давно. Даже не так — я люблю тебя. Но из-за сестры до сих пор молчала. Теперь же не хочу этого скрывать. Ведь ты, как оказалось, тоже любишь меня.

— Ты спятила! О какой любви ты говоришь? — Моя бы воля, так и удушил бы ее! Но стараюсь говорить спокойно. — Ксения твоя сестра. И мы любим друг друга. И ты это прекрасно знаешь. Я не мог…

— Все ты прекрасно смог, — в глазах ее заплясали злые огоньки, и голос сорвался на крик:

— Вот все вы такие! Воспользовался доверчивостью девушки, и в кусты. Мол, знать ничего не знаю и ведать не ведаю.

— Все? Значит…

— Ничего это не значит! Ты ничего не поймешь! Меня никто не понимает и не воспринимает всерьез.

— С чего ты взяла?