подразделений, полностью укомплектованных трофейными «пантерами» и T-IV. Но все равно это были все-таки единичные случаи, которые не вносили сумятицу в ведение боевых действий.

Дедам было проще. У каждой стороны своя форма, свое оружие, свой язык общения, своя техника и свой стиль ведения боевых действий. А на этой войне у обеих сторон почти все одинаковое: оружие, амуниция, техника, язык. Даже цели и те одинаковые: мы считаем, что освобождаем свою землю и свои города от них как захватчиков, и они также считают, что освобождают свою землю от нас, захватчиков. Отличие только в одном – в повязках на рукавах и штанинах. У них – синие и желтые, у нас – белые и красные. Если закрыть глаза и отключить мозг, то складывается впечатление, что это не один народ воюет с другим, а красно-белые воюют против желто-синих.

Тут вообще много чего похожего, а порой попросту одинакового. У нас Т-72, у них – Т-64; рядом поставь, особенно вот в таком доработанном «обвесе» – и хрен отличишь один танк от другого. Нет, когда они взревут своими движками и поедут, тут уж понятно, где кто. Т-64 ревет по-другому, у него движок – оппозитный двухтактный дизель, и его высокооборотистый свист ни с чем не перепутаешь; опять же, выхлоп у танка посередине кормы, сразу за башней, ну и катки поменьше – всего 555 миллиметров в диаметре. А вот у Т-72 катки большие, аж 750 миллиметров в диаметре, выхлоп слева по борту.

Это то, что я как не профессионал в танковых делах знаю, а был бы тут танкист, он бы вам с гордостью сказал, что оба танка просто совершенно не похожи друг на друга. Отличие танков Т-72 и Т-64 в главном – вооружение, броня, двигатель. Все доработано, улучшено, усилено. Т-72 – совсем другая машина. Главное техническое отличие – это разные двигатели: на Т-72 двигатель V-образный, а на Т-64 – оппозитный. На Т-72 стоит автомат заряжания, на Т-64 – механизм заряжания. Разная подвеска, разная броня.

Но это им, танкистам, так видно, они же танки изнутри изучают и видят, а мы, простая пехота, видим танки снаружи: либо передвигаясь на них верхом, в качестве десанта, либо глядим на них в прицельное устройство противотанкового гранатомета.

А на меня сейчас пер именно Т-72, причем явно наш, затрофеенный когда-то противником. Были на башне танчика кое-какие приблуды, какие ставят только на российской технике, причем исключительно в последние годы. Такое тоже бывает. Где-то ВС РФ пролюбили танчик, противник его захватил и активно пользует. Вот у меня сейчас в руках тоже не наш гранатомет, а трофейный – болгарский клон РПГ-7.

Противник только решетки по бортам от себя добавил. Но ничего, танк это не спасет, знаю я его слабые места, да и решетки приварили выше, чем надо. Опять же, защитный экран с обращенного ко мне борта сорвался, оголив уязвимую точку чуть повыше катков. Усмешка богов – некогда российский танк, попавший в чужие руки, получит сейчас в борт гранату из вражеского гранатомета, попавшего ко мне в качестве трофея. Парадокс!

Труба гранатомета на плече, я так сижу уже минут пять в ожидании, когда танк противника повернется ко мне бортом. Предохранитель с кончика гранаты снят, все готово к стрельбе. До цели всего двести метров – дистанция более чем отличная, можно сказать, пистолетный выстрел. Граната попадет туда, куда я целюсь, никаких упреждений на «падение» гранаты делать не надо. Хреново только, что вражеская пехота тоже рядом, и стоит мне только высунуться из укрытия, как меня тут же заметят и нафаршируют свинцом. Народ против нас воюет битый и тертый, но, впрочем, мы тоже не лыком шиты, поглядим еще, кто повытертее будет.

Вражеские солдаты не ждут нас так близко: еще два часа назад наши позиции были дальше, в районе местных высоток – четырех трехэтажных домов. Вылезти вперед и укрыться среди окопов серой зоны – идея сумасшедшая, но неожиданная для врага, а значит, выигрышная.

Встаю с колен, ловлю борт танка в прицел, даю упреждение на ход бронированной машины, жму на спусковой крючок. От удара бойка по капсюлю-воспламенителю, расположенному в дне реактивного двигателя, произошло воспламенение стартового заряда. Высокое давление пороховых газов прорывает картонную гильзу, и газы заполняют объем зарядной камеры гранатомета. Назначение зарядной камеры и пыжа состоит в том, чтобы еще до начала истечения газов вовне возникло необходимое давление, под действием которого заряд вылетит из ствола.

При вылете гранаты из канала ствола, под действием центробежных сил и набегающего потока воздуха, раскрываются лопасти стабилизатора. После удаления гранаты на безопасное от меня расстояние в двадцать метров, от пирозамедлителя загорается воспламенитель ДРП и шашка реактивного двигателя. Скорость полета гранаты увеличивается в три раза.

С легким хлопком ракета вырывается из трубы и несется к цели. Не глядя на результаты стрельбы, я тут же падаю лицом вперед, отбросив бесполезную уже трубу гранатомета. Упав на дно окопа, ползу на карачках, придерживая одной рукой автомат, чтобы он, не дай бог, не заглотнул стволом жирный чернозем, которым так славится эта часть планеты Земля.

Где-то там, в той стороне, где только что полз танк, раздается хлопок, а потом рев и мощный взрыв, а через секунду – ощутимый на расстоянии в сотню метров тяжелый удар о землю. Есть! Получил, зараза бронированная! Выпустил свою башню в космос! Вот так тебе и надо, не будешь тут ползать и по нашим позициям из своей пушки стрелять.

Мне даже не надо смотреть на поле боя, чтобы понимать, как все было. Реактивная граната из болгарского РПГ-7 клюнула танк именно туда, куда я и целил – в середину корпуса чуть повыше катков, в то самое место, где был сорван защитный экран, прикрывавший гусеницы. Там брони всего ничего, кумулятивной струе из расплавленной меди и раскаленных газов прожечь что плюнуть. А за броней находится автомат заряжания – карусель, где уложены снаряды, которые, понятное дело, и детонировали, вызвав переизбыток давления внутри боевой машины, что привело к «отвалу башки», а если точнее, то отделению танковой башни от корпуса машины. Короче, улетела башня танка в космос!

При таком результате экипажу гарантированный пипец. Может, только водителя-механика более-менее целым вытащат со своего штатного места, а командиру и стрелку обеспечен гарантированный разбор на части: они же по факту своими задницами сидят на карусели автомата заряжания. А там, между прочим, при полной укладке больше двадцати снарядов. Ну, понятно, что какое-то количество они отстрелять успели, ну пусть их