Шрифт:
Закладка:
— Да ты даже не смотрел что там! — вместо ответной улыбки я почти вырвала свои записи, злобно открыла учебник и начала сравнивать свою писанину с печатным текстом, нервно прокручивая карандаш между пальцев. — Да тут от силы половина правильно решена! Меня мама точно прибьёт!
— А при чем тут мама и… — Антон с любопытством изучил обложку книги и насмешливо рассмеялся. — Господи, «Отечественная история»! Ты издеваешься? Из-за этого-то ты гулять не пошла?
Надув губы от обиды, я показала парню язык. И актёрское мастерство не нужно было беспокоить — слёзы сами застлали глаза. Даже не шмыгнуть носом не получилось. Впрочем, этого хватило, чтобы сидящий рядом со мной старшеклассник насторожился.
— Ладно, ладно тебе! — он перестал ухмыляться и погладил по плечу, ласково клюнув в щеку.
— Да ты просто не представляешь что меня завтра на уроке ждёт! — я чуть отодвинулась от книги, чтобы не вылить весь поток текущих по лицу слёз на страницы. — Ле́вин меня без хлеба и соли завтра съест!
— Историк новый? — Антон крепко сжимал губы, но мне было заметно как уголки поднимаюся в усмешке. Стало обидно. — Нормальный мужик, может, строгий иногда. У нас весь урок подкалывал весь класс. Задал лишний параграф, но и спрашивал его вскользь.
— Повезло! — я вытерла слёзы ладошкой и подперла голову обеими руками. лежащий предо мной учебник не вызывал ничего, кроме чувства ненависти. — У нас так на первом уроке устроил такой разбор полетов, что даже Нинка с Лёшкой взвыли. Ботаны наши, олимпиадники, и те «четвёрки» получили, представляешь? Почти всем «трояки» раздал! А я с «парой» осталась! Если завтра повторный тест плохо напишу, всё, хана мне! В журнале будет! Первая в четверти оценка, в самом начале года, и — «двойка»!
— Не одна же ты с «парой» сидела? — Антон, спасибо его терпению, продолжал меня успокаивать, но и получил за это сполна.
— Пусть не одна, но тебе-то что не радоваться? Он же у тебя классный руководитель теперь! Вот и гладит вас всех по головке! — психанув, я лбом уткнулась в столешницу. — По мне — так это какое-то исчадие Ада, а не учитель!
— Блин, да что там, сложно выучить? — уже сам начал заводиться Антон. — Подумаешь, парочку дат, деятели эти там, полководцы…
— Думаешь, он тебя спросит как раз про деятелей и именно те даты, что ты зубрил? Наивный! Губозакатную машинку принести? — я невесело хохотнула и с раздражением сунула злосчастную книжку в рюкзак. — На тесте мне казалось, что я сочинение пишу! Какой это вообще тест?..
— Да напишешь ты всё! — Антон грустно взглянул на экранчик своего мобильника, пожевав губы. Вздохнув, он пожал плечами. — Мне уже давно пора домой.
— Так и не погуляли… — я ещё больше надула губы, окончательно скиснув.
— Послезавтра всей школой гулять будем! Потерпи немного! Всего денек! — Антон поцеловал меня в макушку, крепко прижав к себе одной рукой.
— А, да… День Здоровья, точно.
«Единственный денёк в году, не считая субботников, когда обе смены собираются вместе, за городом на пустыре рядом с лесополосой. Каждый класс ставит палатку с костром, а рядом с главным лагерем можно поиграть в волейбол, бадминтон или футбол. А на костре хлеб пожарить или сосиски! Красотища!» — думая об этом, я проглотила выступившую слюну и мечтательно вздохнула. Даже улыбнулась, представив себе простор пустыря, все ещё осеннее тёплое солнышко и общее веселье.
— Ну, вот так лучше! Ритуль, не грусти, поняла?
Я проводила Антона до дверей, чмокнула в щеку на прощанье и снова вернулась за уроки, мысленно порадовавшись, что у меня такой замечательный парень. Мог уйти с ребятами гулять, а пришёл ко мне! И чёрт с тобой, тест!.. — всё-таки я с сомнением взглянула на брошенный у стола рюкзак и торопливо достала «Отечественную историю».
Михаил Сергеевич как обычно неторопливо ходил по классу, зажав книгу пальцем на одной из страниц и спрятав её за спиной. Тёмно-синяя рубашка выглажена, брюки со стрелками отутюжены, ботинки начищены до блеска. Тонкие очки придавали ученый вид, в то время как без них мужчина выглядел достаточно молодым. Словно пару лет назад только закончил учебное заведение, что не скажешь о необыкновенном умении поставить ученика на место, при этом не оскорбив его и не подняв голос. Хотя многие одноклассницы только и слушали его, открыв рот — выговор у него всегда отличался четкостью, речь плавная. Аристократ долбанный!
Я записывала за всеми даты, стараясь делать ещё и для себя пометки. Надежда оставалась на личные конспекты, которые должны были как-то помочь исправить щедро выведенную пару на листочке. Помимо основного дела я следила за учителем в попытках понять с чего ради он кому-то вообще может понравиться.
Ладно, ладно, красавчик он тот ещё — для тех, кто обожает чёрные до смоли волосы и глубоко посаженые глаза. Статный, гибкий и в то же время… а, ну, хорошо, внешностью он победил! А характер? Как удав вечно спокойный, улыбчивый и вежливый до тошноты, если в классе вообще разрешается выворачиваться наизнанку. Ну, точно — аристократ, так его и эдак!
— Домашнее задание на доске… Всё убираем кроме ручек, двойных листков и собственной головы, — учитель после нескольких петель по классу вернулся к своему столу. Из ящика достал стопку печатных листов и, выравнивая стопку, постучал ей по столу.
— Но ведь… — попытались вякнуть с дальнего ряда, куда через секунду был устремлен взгляд тёмных глаз из-под очков.
— До конца урока пятнадцать минут и это ваш последний урок. Я знаю. Кто справится быстрее — того отпущу раньше, — однотонно всё с той же мягкой улыбкой сообщил Михаил Сергеевич, вновь двинувшись по рядам. Каждому он выбирал задание-листок, действуя так быстро, словно точно знал где находится лист для каждого, после чего уселся за стол. — Один вопрос и, — он взглянул на часы на запястье, — семь минут на ответ. Ровно на восьмую минуту я соберу ваши листы и проверю тут же. Приступайте. Ах, да. У всех индивидуальный вариант. Так что списать не у кого будет.
Недоверчиво покосившись на свой вопрос, мне в первую секунду показалось, что я сошла с ума. «Ваше общее мнение по поводу реформ Петра I» — я даже перевернула листок, ожидая второго вопроса-подвоха, но такового не оказалось.
«Мнение?» — я почесала лоб, взглянув теперь на учителя, изучающего что-то за окном. — «Что, ни дат тебе, ни каверзных вопросов? Просто мнение? Мнение⁉»
Какое может быть мнение? Тиран! Тиран, который, глядя на других, перекраивал уклады столетий, пытался видоизменить Империю ради «Величия». А чего добился? Да, Россию заметили! А смысл? После смерти все разворовали-раскупили, к власти иностранщина пришла пока совсем царский род не загнулся!
— Время! — я вздрогнула, когда у меня настойчиво,
