в комнате находятся дети с ограниченными возможностями. Спасенные после поздних абортов. Рожденные на опасных сроках, и брошенные своими биологическими мамами. Заходя в эту комнату, сердце сжималось, словно в тиски. Медсестра настойчиво говорила, что подобные дети никогда не станут нормальными. Не смогут полноценно жить в обществе, ни чем, не проявляя своего уродства. Только я никак не обращала внимания на ее слова. Ноги сами вели меня к кроватке, стоящей у дальней стены в узкой комнате. Малыш. Черноволосый. Смотрящий на меня умными карими глазками. Медсестра продолжала тараторить, рассказывая, что этот малыш родился у беженки на восьмом месяце. Не доношенный. Слабый и скорее всего, умственно отсталый. А я смотрела на мальчика, и осознавала, что этим людям не нужны не больные, не здоровые дети. Малыш умирал, это было очевидно. Его сильная волевая личность отражалась в горящих глазках. Так, словно он ощущал приближающееся спасение. Ведь своего сына я потеряла на том же сроке. Судьба дарит мне шанс, который я не имею права упустить.

Не обращая никакого внимание на нелепые слова медперсонала, я, осмелившись, взяла ребенка на руки, ощущая, как возрождается сердце. Кровь по венам начинает бежать оживленно. И слезы впервые с того момента, как я была на кладбище. Меня всю трясло, но малыша в моих объятиях это не волновало. Он хватался за меня тощими ручонкам, прижимаясь легеньким тельцем. Он уже тогда стал мои любимым сыночком, который не просто вернет к жизни, но сделает из меня совсем другого человека. Стоя с ним на руках посреди коридора детского дома, отпустить уже не смогла. Пообещала поднять его на ноги. Дарить любовь и тепло каждую последующую минутку его жизни. В тот самый день я увезла ребенка домой. И началась борьба. Долгие обследования в разных клиниках, которые подарили нам будущее. Сейчас он научился читать короткие фразы, и учит три языка. Становиться добрым и благородным мальчишкой. Его очень любят мой папа и тетя Латифа. А я…. Я готова не задумываясь отдать собственную жизнь, ради того, чтобы мой сыночек был самым счастливым мальчишкой на свете.

— Мамочка, я тебя люблю. — Прищуривает один глаз, говоря тихо. Придуриваясь будто начинает засыпать. Знаю, что этот маленький хитрец любит играться, привлекая к себе внимание всех окружающих. Сердце трепещется, наполняясь теплом и радостью.

— И я тебя люблю, Аман. — Начинаю плакать, не сдерживаясь. Наклоняясь, целую сынишку в лоб, прижимая к себе. Аман вытягивает ручки, начиная вытирать с лица мои слезы.

— Я всегда буду защищать тебя, мамочка, не надо плакать. — Аман выбирается из моих объятий, и, хватая за руку, начинает тянуть в сторону кухни. — Пойдем, поедим фруктов с шоколадом. — Вынуждает меня подняться на ноги, и пойти следом за ним. Улыбаться искренне в ответ, осознавая, что дороже этого мальчика у меня никого нет, и никогда не будет. Мы шагаем по коридору, который ведет прямиком на кухню. Замечаю отца, сидящего за столом. Когда мы с Аманом появляемся в комнате, он тут же подрывается на ноги, собираясь уйти. Напрягаюсь, понимая, что он что-то скрывает. Держит в руках белый конверт и несколько сложенных листков. В глаза мне старается не смотреть. Задумчив. Сердце тревожно бьется. Усаживаю Амана за стол, подвигая ближе тарелку с порезанными фруктами. Достаю из верхнего шкафчика банку с Нутеллой, и, целуя сына в щеку, даю понять, что он может кушать, сколько хочет.

— Отец! — Громким голосом. Останавливая его в коридоре. — Что у тебя в руках? — Спрашиваю напрямую, ощущая, что именно из-за этих бумажек у него сменилось настроение.

— Мы должны пройти тест ДНК. — Тихо. Говоря так, чтобы я отчетливо не услышала всю фразу, но я ее сразу поняла. Папа протягивает документы, но я не собираюсь их изучать.

— Зачем? — До боли в запястьях сжимаю кулаки, ощущая, как злость подступает к горлу.

— Нашлись настоящие родители Амана. — За несколько минут, папа впервые смотрит мне прямо в глаза. Понимая, что ошарашил этой новостью.

— Я никому его не отдам. — Сквозь зубы. Беснуясь. Зная, что сделаю все, чтобы никто нас не разлучил. Со злости начинаю разрывать документы, думая, что это решит возникшую проблему. — Он мой сын! Только Мой! Не отдам! — Кричу в полный голос, начиная задыхаться от страха и шока. Давиться слезами, которые неосознанно льются из глаз. Судьба не может так со мной поступать. Постоянно отбирать то, что становиться дорого.

Глава 63

Клео.

Хотелось, чтобы весь мир стал на паузу. Чтобы судьба, наконец, сжалившись, подарила хотя бы несколько счастливых мгновений. Мы с Эмиром по праву заслужили это. После всего, что вытерпели. Тягуче-сладостные моменты, которые будем после постоянно вспоминать. Слишком смело было бы заявлять, что жизнь начала налаживаться. Но эмоции потихоньку стихали. Человеческая душа чертовски глубока. В ней могут утонуть и погрузиться на дно эмоции, которые еще совсем недавно разъедали, словно серная кислота. В душе пропадают и люди, лица которых со временем стираются, не оставляя не единого воспоминания. Мне хотелось навсегда забыть тот отрезок времени, в который судьба терзала и издевалась. Лишила меня возможности в последний раз увидеть отца, или вообще не дать ему умереть. Судьба раскромсала мое сердце, и я едва сумела собрать его по частям. Вдохнуть полной грудью, впервые за долгое время ощутить вкус насыщенного кислорода. Жизни и будущего. Смирившись, я успокоила боль. Приняла все, что происходило, считая каждый случай жестоким, но достойным уроком. Я вытеснила из своего сердца ненависть к людям, которые топтали грязными ногами, рассчитывая, что смогут уничтожить. Нельзя планировать и мечтать о будущем, если не отпустил прошлое. Не смог искренне простить людей, причинивших боль. Ты должен это сделать. Ради собственного будущего счастья. Перебегая через дорогу в неположенном месте, смотрю по сторонам, и ускоряюсь, когда замечаю приближающуюся машину. Минувшим вечером Ирма, осмелившись, позвонила, умоляя о встречи. Сама не понимаю почему, но я согласилась. Возможно для того, чтобы раз и навсегда успокоить эмоции и изменить свое отношение к этой женщине. Дать волю своей памяти, завуалировать любые воспоминания связанные с ней. Пришло время отпустить все. Выслушав Ирму, думаю, мы обе оставим часть груза, повисшего в душе. Медленно шагаю по улице, к кафе, где Ирма назначила встречу. Размышляя о состоянии Эмира, которое в последнее несколько суток, настораживало и беспокоило. Он ушел в себя, но передо мной старательно скрывал это состояние. Чтобы не расстраивать. Не задавала лишних вопросов, понимая, что нужно дать ему время на смирение и успокоение. Так или иначе Амани долгое время присутствовала в