Победи себя и ты победишь тысячи битв

(Будда)

Для эффективной обороны Гелиополя внешние стены поделили на четыре участка. За самый сложный — Западный, отвечали корпус легкой пехоты Эр-Морэвна под командованием шерла Сирилла и контингент лучников Белой Гвардии Эбертрейла под началом лорда Люки.

На защиту правого фланга — от побережья до Морозных Ворот и вплоть до Восточной Угловой Башни, встал отряд мечников из числа добровольцев-эминэлэмцев под руководством Дминара, сына Лендеэла и Мьямера, стража Ательстанда. Здесь же установили небесный корабль «Самшит» на случай прорыва.

По Южной стене рассыпались войска «сводного отряда» из темных эльфов-провинциалов под управлением командора Бесмера и несколько десятков мечников-эбертрейльцев и их лесных сородичей из разоренных поселений под клинком советника Хегельдера Могучий Ясень; дальше по стене встало Высшие Войско королевских шерлов (всего двадцать восемь воинов).

Корпус мерэмедэльской тяжелой кавалерии, отданный в ведение юных королевских гвардейцев Левеандила и Рамендила, укрылся в гарнизоне в ожидании отмашки — атаковать.

Тыловую Восточную Стену и Рассветные Ворота оставили леди Арианне, ее брату Эридану и лорду Остину Орлиный Глаз. В отличие от прочих защитников им предстояло схлестнуться с убийцами не из крови и плоти, а с демонической сутью забытого прошлого, что была возрождена алчностью гоблинских сердец.

Армия Брегона была на подступах — с полудня западный горизонт воскурился непроницаемой пылью, подсвеченной вспышками яростных огней и холодными воплями королевских горнов, а уже к вечеру заметались первые тени.

… Факел горел неровно, вспыхивая красноватым пламенем. Волны, с грохотом бившиеся о каменистый берег, казались недобрым шепотом ведьм. В лазурном небе парили юркие точки — к месту кровавой бойни прилетели падальщики.

Сирилл прохаживался по стене, прикрывая кожу от закатных лучей, и не сводил глаз с горизонта. Полусветная Долина, пересеченная ручьями, рощицами и коварными оврагами, выглядела пустынной и мирной, как тенистые равнины Арвы Антре. Лишь изредка ветер доносил обрывки голосов, горловые крики, бряцающее эхо доспехов, слитный топот конских копыт.

Командор остановился около Надвратной Башни, скрашенной ажурной часовенкой. В сторожевой вышке тихо переговаривались дозорные, бряцали чешуйчатые кольчуги. Над Угловыми Башнями развивались знамена. Черные глаза мазнули по благородным геральдическим символам древних родов. На черном бархате серебрились вышитые слияние месяца и луны — герб Подземного королевства, рядом — на древке колыхалось эбертрейльское крылатое солнце. Дальше шептался стяг павшего Эмин Элема — град в кайме сияющих звезд, возле него — летняя флейта Агроэлла и прочие стяги валларро. Замыкал прекрасный ряд — парящий журавль лорда Колибора.

— Уже близко, — сказал Люка, сидевший на парапете. На нем сверкала кольчуга, на голове — потертый шлем. Заплечные ножны переливались оковкой из золота.

Сирилл запахнул полы и остановился. Элла, жадно глядевший в облачную взвесь, растекавшуюся по долине, подтвердил:

— Меньше мили.

Возле, в нетерпении топтались мерэмедэльские пехотинцы в адамантовых доспехах; лучники Лесного города, напротив, припали к стенам и удивляли молчаливым спокойствием. Их руки в бурых перчатках лежали на зубцах, пластинчатые шлемы мигали белыми искрами, на цельнометаллических латах вспыхивало «солнце с крыльями».

Мигнула яркая звезда и вечер разорвался пронзительным воем. Пел рог врага. Сирилл встрепенулся. В тот же миг с колоколен в сторожевых вышках полились частые, тяжелые удары.

— Началось, — прошипел он, откидывая капюшон.

Жалящее солнце рухнуло за край заката, и теперь народу Сумерек более не было нужды опасаться смертельных ожогов, проедавших их бледную, восковую кожу так же, как алхимическая кислота гранит и камень.

Пехотинцы, бряцая металлом, метнулись на позиции. Эбертрейльцы величаво потянулись к лукам из прочной альхенской древесины.

Элла выбросил руку:

— Там!

Пыльная завеса расступилась и они увидели слепящую полосу быстро надвигающегося огня.

— Королевская конница, — пояснил Сирилл.

Железная река ползла в свете разгорающихся звезд: стройно шагали обученные кохейланы, звенела позолоченная упряжь, на всадниках же сверкали чеканные пластины.

За кавалерией темных эльфов, ощетинившись копьями, тряслась черная масса наемников-аллеурцев; над их головами реяли черно-желтые пятиугольные знамена с семью широкими развевающимися лентами.

Следом перла пехота.

Передовой отряд сплошь темнел легионами черных и зеленых гоблинов. Тут перемешались наемники из Беллийских гор и твари Харисумма, присланные Неххо Гадким. Их бесчисленные стяги пестрели вышивками Коршунов, Грифов, Филинов, Беркутов, хариссумцев же — двумя перехлестнутыми серпами.

Левый фланг составляли копейщики Ажинабада и Диких Степей. Правый — орки фаруханцы и ирчи Прибрежных Гаваней. Замыкали пехотные ряды гермерроские гладиаторы. В ржавых шлемах и низкокачественных доспехах мелькали сотни разожженных факелов. По траве волочились шипованные дубины или простые бревна, обшитые прочной сталью.

Подошедшие на стену Бесмер и Дминар хмыкнули. Десятитысячное войско Брегона уменьшилось на половину. Похоже, пребывание в Ночной Стране не пошло наемникам впрок. А, может, их до дрожи испугали Тени Запада и они, невзирая на щедрую награду, обещанную королем, бежали, позабыв обо всех воинских обязанностях? Не суть. Пять тысяч осаждающих намного лучше десяти.

Однако, радовались эльфы не долго.

Прорезав облака, в Полусветную Долину стали спускаться небесные корабли. Флагманский «Фантом» и шесть боевых сопровождающих ладей. По стене пронесся возглас отчаяния. Против такой силы не устоять.

Зная гордыню Его Величества, Сирилл успокоил:

— Брегон прибережет волшебные суда на конец. Город Солнца нужен ему в целости и сохранности. Он пришел повелевать не руинами.

По мосткам кто-то приближался. Отвлекшись от долины, эльфы обернулись.

— Эллион? — Воскликнул Элла от неожиданности.

Люка нахмурился:

— Что ты здесь делаешь?

Под факелом, чадившим кудрявой струйкой, стоял первый лучник Эбертрейла. Он был бледен и тощ, а взгляд строгих, выцветших глаз пронизывал насквозь — но смотрел не на соратников, а на близившееся войско врага. Медленно скинув лук и тяжело на него оперевшись, Эллион пошатнулся от касания встречных ветров и перевел взор на друзей. Золотые волосы, лежавшие на наплечниках в золотых набивках, колыхнулись.