может он думал, что, если ограничит нас в манёвре и лишит мобильности, то его копейщики смогут сжать своё «кольцо» и тем самым победить? Или хотя бы ввести нас в замешательство, заставив отступать к Ройне? - предположил Ильтан.

- Да нет. Не может же он быть настолько глупым? Гляди. Он бросил всю свою конницу перекрывать последнее пустое направление, как будто опасается, что мы побежим и покинем это место. Рассеемся по окрестностям.

Бхарбо пожевал губами, обводя взглядом всю панораму битвы, одну за другой оценивая бушующие вблизи и вдалеке сцены насилия. Пронзительный звон мечей и аракхов. Убийственные взмахи и удары кровавого молота войны. И под всей красотой битвы - нечто непостижимое, как будто поле брани сделалось вдруг живым символом - картинкой, вроде тех, которые стоят в Ваэс Дотраке, единственном городе кочевников.

Что же оно означает?

Ильтан тоже призадумался.

- Они обречены, - наконец сказал воин, качая головой. - Теперь иноземцев не спасут даже настоящие драконы.

И тогда Бхарбо понял. И дыхание заледенело у него в груди. Пылкая ярость кровопролития покинула тело, теперь он чувствовал лишь боль от ран да жуткую пустоту в душе, появившуюся от простых слов Ильтана.

- Нам нужно бежать.

Кровный всадник уставился на него с изумлением и... лёгким презрением.

- Что нам нужно?!

И тут кхал заметил первые вспышки зелёного света. Слишком поздно!

- «Драконий огонь» Ильтан! Как в старых легендах, рассказываемых старухами из Ваэс Дотрак! Они принесли с собой «Драконий огонь»!

Бхарбо долго не мог шевельнуться, застыв в ступоре. Он не отрываясь смотрел, как в центре поля, где собрались почти все силы его кхаласара, упало несколько маленьких сосудов, вызвавших небольшие, с такого расстояния, ростки зелёного огня, скромно загоревшиеся и даже почти не мешающие его всадникам.

Но это лишь сейчас. Внезапно, из под земли, то тут, то там, начали вырываться новые зелёные «цветы», поджигающие кочевников и их лошадей. Всё больше и больше огня вырывалось из под копыт коней дотракийцев, вызывая цепную реакцию.

«Железные солдаты» привезли с собой саму стихию, беспощадную и неистовую. Всё поле боя стало огромной ловушкой, их погребальной могилой.

- Ловушка... - тихо пробормотал он. - Вся битва была лишь приманкой, рассчитанной на то, чтобы заманить нас в центр!

Бхарбо наконец отмер и бросился бежать, ни на кого более не обращая внимания, перепрыгивая трупы, спеша, как и другие, к тёмной линии реки. К счастью, кхал размещался за областью пожара, за что сейчас благодарил Солнце и Луну: что позволили его верному скакуну получить ту злополучному стрелу и упасть. Ведь иначе, скорее всего, он бы возглавлял своих всадников и был прямо в центре того пылающего ада.

Мужчина споткнулся о сломанное копьё, торчащее из земли, и покатился кубарем, уткнувшись в мёртвую лошадь. Снова поднялся на ноги, упираясь руками в нагретый на солнце бок, и устремился дальше. Обогнул молодого воина, который хромал вперёд, не обращая внимания на стрелу, застрявшую в бедре, потом еще одного, который упал на колени и плевался кровью. А дальше мимо проскакала кучка вырвавшихся из-за заслона дотракийцев на лошадях. Их гнал вперёд страх, а потому они даже не обратили внимание на пешего, ни на секунду не подумав оглянуться, никак не ожидая увидеть своего кхала в таком, постыдном положении.

От слишком быстрого бега начало греметь в ушах. После каждого вдоха приходилось отплёвываться. Бхарбо видел впереди, на берегу, сотни оставшихся дотракийцев. Кто-то торопливо срывал с себя лёгкую броню или одежду, чтобы не мешала пуститься вплавь, не потяжелела от воды и не утянула на дно. Другие мчались на север, к мелководью, надеясь пересечь Ройну там.

Скачущие вперёд дотракийцы просто затоптали лошадями тех, кто собирался плыть и кинулись с обрыва прямо в воду. Многие из их коней потонули в водоворотах, утянув за собой и всадников, но нескольким все же удалось выбраться на тот берег.

Земля пошла под уклон и Бхарбо ускорил бег, мчась вниз длинными скачками. Перемахнул ещё одну убитую лошадь, с размаху проломился через колышущийся на ветру густой кустарник.

Кхал заметил приближающийся справа отряд вестероских тяжёлых кавалеристов, разворачивающихся на склоне и стремительно скачущих навстречу беглецам. Мужчина ускорился, постоянно спотыкаясь. Он быстро миновал узкий глинистый пляж и наконец оказался в толпе своих соратников, быстро растолкав всех, пробираясь к илистому берегу.

Бхарбо заметил на другом берегу реки десяток кочевников, сумевших переправиться и спастись. Они отряхивались от воды, неслышно о чём-то переговариваясь и переругиваясь. Время от времени, к ним присоединялись пешие, выплывающие на берег и яростно отплёвывающиеся.

Мужчина злобно оскалился им вслед, вытащил короткий нож и стал срезать ремни своих измазавшихся грязью, пока он валялся по земле дорогих кожаных одежд. Понятно, почему его никто не узнавал, даже пешим, ведь в таком виде он ничем не отличался от простых дотракийцев.

Дважды кхал едва не свалился в воду, но сумел перерезать уже половину крепких и жёстких ремешков его одеяния, моментально отправившего бы его на дно, вздумай он упасть в такое сильное течение.

Испуганные крики становились все громче - тяжёлый топот копыт приближался. Даже по одному их звуку Бхарбо легко определял, что это чужие войска. Его всадники были гораздо легче.

Кхал разобрал треск копий и ржание лошадей. Он принялся отчаянно тыкать ножом в сплетённые из кишок шнурки его неудобного, но такого величественного наряда. На него обрушилось несколько мёртвых тел и Бхарбо пошатнулся. Мужчина успел заметить тяжёлого и бронированного рыцаря врага - чёрный силуэт, на фоне яркого солнца.

Сорвав своё одеяние, кхал повернулся к реке, когда что-то взорвалось в его голове. Горячая кровь хлынула в глаза. Бхарбо упал на колени. Истоптанная земля ударила ему в лицо.

Вопли, стоны, плеск от тел, падающих в быструю горную реку было последним, что он запомнил.

***

Утро. Бхарбо пробудился, дрожа от холода. Стояла тишина, только журчали рядом воды Ройна.

От затылка, по всему телу, расползалась тяжёлая тупая боль. Мужчина довольно долго лежал неподвижно, придавленный её весом. Он прислонил грязные руки к голове, пытаясь хоть немного её уменьшить. Потом к горлу подкатила тошнота и его вырвало желчью в отпечатки чьих-то ног, прямо у лица. Бхарбо закашлялся. Нащупал языком мягкую, солоноватую дыру между зубами.

Боль давила на затылок кованым копытом, но мужчине всё же удалось подняться на четвереньки. Трава была вымазана кровью, грязью и глиной, она резала пальцы, как мелкие ножички. Бхарбо пополз прочь от шума реки.

Растительность на берегу была вытоптана и теперь застыла