Шрифт:
Закладка:
Я читал архивные материалы. Между прочим, это было уже в Ленинграде, когда я работал первым замом начальника Ленинградского управления КГБ и имел доступ абсолютно ко всей информации, в том числе и к историческим разным документам. И в Ленинграде, поскольку это была не менее важная столица, чем Москва, я очень много интересных материалов прочитал, в том числе и о Соединенных Штатах, разумеется, и о Великобритании. […] Из этих «случайных» девушек, которые работали, т. е. спали с иностранцами, как правило, подавляющее большинство находилось под контролем ГБ. Были, конечно, и волонтеры… Но они рано или поздно становились информаторами. Либо их наказывали за проституцию, либо говорили: давайте информаторами будете. […] Но тот факт, что нынешний президент дружелюбно относится к российскому лидеру — это один из показателей, по-моему, заставляющий думать: «А чего это они так дружелюбны?» […] Я, кстати, когда сам работал, американцев вербовал, которые в то время не имели ни к чему доступа, но со временем могли его получить. […] Любой здравомыслящий человек, заботящийся о своей карьере и личной семейной жизни, не хотел бы такого рода публикаций, где бы то ни было и когда бы то ни было. […] Я думаю, это одна из причин его особого дружелюбия к некоторым российским руководителям. […] Возможно, есть и еще что-то. Но это одна из серьезных причин. […] Он пытается, и даже это очевидно, найти общий язык с Путиным. Это ясно.
[…] Когда он был в Москве в свое время, то мог оставить след, и, соответственно, этим воспользовались. Потому что его дружелюбие к нынешнему российскому руководству несколько необычное, я бы сказал так, для американского руководителя. Несколько необычное, слишком сердечно теплое. […] То, что на него был компромат, — это я точно знаю. Но использовался ли он — это мне неизвестно. […] Его дружелюбное отношение к нынешнему российскому руководству, конечно, вызывает вопросы. […] Он, может быть, не завербован, просто боится. И это используется как повод, как фактор. Если это было, если попытка такая была, то это было давно. В свое время были для того основания. […] Для подхода с вербовочными предложениями. Еще есть такое простое слово — шантаж. […] Это связано с его пребыванием в Москве когда-то. Я лично так считаю. Что это связано с его московским опытом. Но это я высказываю свое мнение. […] То, что он оставил след в документах ГБ того времени — это несомненно. В этом я не сомневаюсь. […] Есть такое 7-е Управление КГБ, в СССР было. Это то ведомство, которое ведет физическую слежку, потом они пишут отчеты о том, с кем он там общался, куда он там заходил. А уже оперативные работники анализируют, с учетом имеющихся материалов, что бы это могло значить, была ли это случайность или в этом какой-то есть смысл. То, что сотни, если не тысячи, американцев пользовались услугами российских девушек, уличных девочек, было известно. И, конечно, советские службы и российские, которые знакомы с этой ситуацией, они могли этих девушек использовать целенаправленно, чтобы они зарабатывали, как они это делают, но еще и зарабатывают дополнительно. Плюс их не арестуют за проституцию на улице.
Итак, любой нерядовой иностранец, въезжавший на территорию СССР и нынешней России, в том числе и молодой Дональд Трамп, оказывался в поле зрения советско-российских спецслужб. Выявление иностранных граждан, могущих представлять интерес для КГБ, начиналось уже в момент обращения в консульские отделы советских посольств или генеральные консульства. Именно поэтому должности вице-консулов, а нередко и консулов, занимали сотрудники внешней разведки.
Запросы о въездных визах на территорию Советского Союза из консульских подразделений советских дипломатических представительств всегда шли в два адреса — в Консульское управление МИД СССР и Центральный пункт оперативно-поисковой системы (ЦПОИС) КГБ. Из ЦПОИС анкета иностранца, запрашивавшего визу, поступала в соответствующее подразделение КГБ. К примеру, анкета того, кто намеревался въехать в качестве туриста, поступала в 7-й отдел ВГУ. Если же иностранный гражданин намеревался посетить СССР по линии министерства культуры или творческих союзов, его анкета поступала в 1-й отдел 5-го Управления. При благосклонном отношении к иностранцу со стороны КГБ он получал визу.
Трамп во время его визитов в СССР и в Россию интенсивно изучался спецслужбами. Подобное изучение не обязательно велось с перспективой последующей вербовки. Для спецслужб важно было иметь психологический портрет человека, выяснить его политическую ориентацию, отношение к своей стране и стране, в которую он приехал. И только собрав обстоятельный оперативный материал (а это целый комплекс мероприятий: наружка, слуховой и видеоконтроль за местами проживания, агентурное изучение, включая «медовые ловушки»), на основе его анализа принимали решение о переводе изучения в вербовочную разработку с созданием для этой вербовки условий (через компромат или же через добровольное согласие).
Но оставим в стороне вопрос о том, был ли Трамп завербован КГБ или нет, потому что ответ на этот вопрос мы никогда не получим. Вернемся к более позднему Трампу — 2000 года. Этот год оказался переломным не только в жизни президента Путина, но и в жизни Трампа. Первый после подтасованных выборов стал президентом. Второй — проиграл президентскую гонку как кандидат от Партии Реформ, но обозначил себя как претендент на должность президента США. И это был тот день, когда окончательно и навсегда Трамп, безусловно, попал в поле зрения российской госбезопасности.
Те, кого сюжет о предвыборной кампании Трампа в 2000 году интересует в мельчайших деталях, могут прочитать подробнейшую статью об этом в Википедии[489]. Но хотя Трамп и проиграл кампанию 2000 года, в Москве, где на выборах только что победил такой же никому не известный who is Mr. Putin, не могли не обратить внимание на амбициозного плейбоя, у которого все девушки по жизни были либо порнозвездами, либо моделями. С таким материалом госбезопасности работать было легко и приятно[490].
2000 год оказался роковым для еще двух участников
