— Нам скормят все это мясо, чтобы мы лопнули?

— Еще хуже, мой бедный друг.

— Хочешь сказать, они настолько жестоки?

— Я не раз повторял, что это самые злобные обитатели Марокко. Смотри-смотри, Педро! Так я и думал!

Человек с ножом вспорол волам брюхо и с помощью четырех воинов принялся вытаскивать внутренности. Мерзко завоняло. Сердца, легкие и желудки извлекли и отложили в сторону.

— Карминильо! — закричал Педро. — Мне страшно! Во имя Господа, объясни, к какой адской казни нас приговорили эти изверги?

Гиена Гуругу подошел к ним с горящим взором и произнес:

— Готовы?

— К чему, грязный пес? — рявкнул Карминильо. — Хотя я и так догадываюсь.

— Мы положим вас в брюхо волов, точно младенцев в люльки. Там вам будет хорошо и покойно, ни комары, ни мухи не покусают. Главное, постарайтесь не сгнить раньше времени. Плоть на горячем солнце разлагается быстро. К завтрашнему утру волы превратятся в груды смердящего мяса.

— А их животы послужат нам постелью? Я угадал, подлец?

— Там будет удобнее, чем на циновке, — ухмыльнулся главарь. — Ночью с земли тянет сыростью.

— Трус!

— Замолчи! — в сердцах зарычал бандит. — Мы должны возвращаться в свой адуар, и нас не прельщает перспектива наткнуться впотьмах на львиный прайд.

— Будь милосерден, обойдись с нами как с военнопленными и расстреляй.

— Надеешься умереть легкой смертью, гяур? Ты убил Пантеру Гуругу. Пришло время расплачиваться.

— Я победил его в честном поединке, винтовка против винтовки! — парировал несчастный юноша.

— Мне известно одно: Пантера мертв. Завтра его похоронят. А кто отправил его в рай к гуриям? Может быть, я?

— Нет, я.

— В таком случае на что ж ты жалуешься? Наши старейшины изрекли свое мудрое слово.

— Хорошо. Казните меня, но пощадите моего товарища.

— Он испанец, вы были вместе, и довольно об этом, — пожал плечами шейх.

— Уж не подговорил ли кто тебя нас убить?

— Все возможно.

— Цыган из Испании, верно?

— Это все дела Сиза-бабы. Когда сгниешь вместе с воловьим трупом, можешь нанести заклинательнице ветров визит. Если прежде львы не отгрызут тебе башку.

— Да покарает тебя Магомет! Чтоб на твоих верблюдов и овец напал мор! Чтоб передохла вся твоя живность до последнего цыпленка! — выкрикнул Карминильо.

— Пророк слишком добр и не станет наказывать своего слугу, ревностно уничтожающего христианских свиней, — усмехнулся шейх, затем отвернулся и кивнул своим людям.

Как ни брыкались, ни кусались и ни вопили бедолаги, их сняли с седел и подтащили к еще дымящимся трупам волов. Тем временем человек, зарезавший животных, вдел в костяную иглу бечеву из сухожилий козлят и ягнят. Связанных студентов запихнули в распоротые животы волов, после чего он ловко зашил отверстия.

Наружу торчали только головы. Лица у обоих испанцев были бледны, глаза — широко распахнуты. Свежая кровь уже привлекла полчища мух и оводов.

— Спокойной вам ночи, — пожелал шейх с неизменной усмешкой. — Если придут львы, советую втянуть головы внутрь, чтобы их ненароком не откусили.

— Трус! — вновь крикнул ему Карминильо.

Шейх дернул плечом, взглянул на закатное солнце и вскочил на коня. Остальные последовали его примеру.

— Спокойной ночи, — повторил он. — Да пребудет с вами милость пророка.

Отряд поскакал к лесу и вскоре скрылся из виду в низине.

Студенты, в ужасе от предстоявшего, долго не могли выдавить из себя ни слова. Они находились в нескольких метрах друг от друга. Палач так здорово зашил прорехи, что невозможно было даже пошевельнуться.

Припекало. Испанцам казалось, что они варятся заживо. Мерзко воняли внутренности, нарочно оставленные рядом, чтобы приманить хищников. Педро отчаянно задергался, потом, тяжело дыша, спросил:

— Карминильо, настал наш последний час, да? Говори! Во имя Господа!

— Твоя смерть на моей совести, — пробормотал тот. — Напрасно я притащил тебя в Африку… Прости меня, Педро.

— Простить? Но за что? Ты не виноват, что рифы много злее даже американских краснокожих. К тому же я бы, наверное, так и так отправился на войну, и меня постигла бы та же судьба.

— Прости, Педро, — повторял Карминильо. — Талисман первого цыганского короля сломал нам жизнь.

— Ну теперь-то ты выкинул его из головы?

— Знаешь, я еще не утратил надежды.

— На что же нам рассчитывать?

— На Замору. Она ведь свободна.

— Да. Под присмотром Янко и ведьмы.

— Эта девушка способна на многое.

— Не отрицаю, она отважна, как львица, — согласился Педро, не оставлявший попыток разорвать хоть стежок жуткого шва. — Однако разбойники-то никуда не денутся. Со всеми Заморе не справиться.

— Как бы то ни было, я продолжаю надеяться, что мы выберемся из этих мешков. Хотя вскоре начнет гнить мясо, а с ним и мы.

— При одной мысли об этом волосы встают дыбом. Канальи могли бы придумать для нас менее жуткую смерть. Ничего! Наши земляки за нас отомстят! Уверен, на сей раз Испания расправится с местными бандитами и обрушит на них громы и молнии. Хотя, сказать по совести, Эр-Риф всегда был для нас трудным орешком.

— Все из-за гор, в которых легко спрятаться. Педро, мне кажется, меня сунули в печь.

— Мне тоже, дружище.

— От парного мяса так и пышет жаром, особенно когда находишься внутри.

— Думаешь, оно уже начинает гнить?

— Похоже на то. В африканском климате убоину надо есть немедля, иначе через несколько часов на нее не позарятся даже непритязательные рифы.

— А как омерзительно воняют кишки! Мы же испечемся заживо! Страшная казнь. И совершенно невозможно вырваться из этой странной тюрьмы. Сколько я ни пытаюсь, ничего не получается.

— Палач зашил нас крепко, мой бедный Педро, — ответил Карминильо.

Он тяжело дышал, невольно вдыхая тошнотворный воздух.

— Увидим ли мы завтрашний рассвет?

— Хочешь побыстрей умереть?

— Забыл о львах? Если они сюда придут — прощайте, наши буйные головы. Их-то первыми и слопают.

— Теперь ты меня решил попугать?

— Вовсе нет. Просто вспомнил последние слова шейха. Да и местечко вполне подходящее для львов.

— Может, оно бы и к лучшему? Скорее отмучаемся.

— А сейчас от твоих слов, Карминильо, мурашки по коже. Не представляю, что мы испытаем, когда увидим этих зверюг. Мы даже отогнать их не сможем! Не бежит ли у тебя холодок по спине, несмотря на жару?

— В таком случае мы умрем от страха еще до того, как на нас нападут.

— Тихо!

— Ты что-то услышал, Педро?

— Вроде бы какой-то зверь рычит в ущелье, — ответил, дрожа, студент.

— Тогда у нас еще есть время. Хищники покидают свои логова ближе к ночи.

— Не мог же я ошибиться.

— Наверное, это шакал.

— Думаешь, они придут спеть нам серенаду, Карминильо?

— Не исключено. Съесть они нас не съедят. Скорее, примутся жрать кишки.

— Тише, замолчи!

— Ну что еще?

— Прислушайся.