Критически подходил Лызлов и к оценкам своего источника. Так, он не согласился с тезисом о «боязни» русских воевод, но подчеркнул бегло отмеченную в КЛ занятость московских войск длительной войной с Польско-Литовским государством (л. 62 об.; КЛ, с. 246–247; КИ, с. 67). В подтверждение этого в «Скифской истории» указано, что поход на Казань великий князь организовал «ни мало коснев», сразу после перемирия с польским королем (заключенного «чрез посредство … цесаря Максимилиана», уточняет Лызлов глухое упоминание КЛ на основании СК). Шестилетнюю передышку в борьбе с Казанью автор «Скифской истории» объясняет не тем, что великий князь «возложи на Бога упование свое», а необходимостью «опочинути утружденному … воинству», и подчеркивает решительный характер похода 7038 г. (л. 63; КЛ, с. 251; КИ, с. 68).

В росписи воевод этого похода Лызлов произвольно[2309] опускает имя «Михаила Суздальского Кислого» (т. е. М.В. Кислого-Горбатого), заменяя его более знаменитым Иваном Хабаром-Симским (Образцовым) (л. 63 об. – 64; КЛ, с. 252; КИ, с. 68–69). Вместо слов КЛ о 60 тыс. убитых при штурме города казанцах историк осторожно отмечает: «до 60 000 поведают быти»; он значительно «ускромняет» и полуфантастическое сообщение о мужестве татарского богатыря Аталыка; дата решительного штурма Казани в «Скифской истории» соответствует КЛ (16 июня), а не КИ (15 число; ср. л. 64–64 об.; КЛ, с. 255; КИ, с. 70).

Уточняя сообщение источника, Лызлов называет Василия Пенкова князем ярославским (генеалогически вполне точно, л. 64 об.); он хотел, но не смог установить дату восстания казанцев против хана Сафа-Гирея (в КЛ и КИ – Сапакирея и Сапкирея); не принял обвинения казанцев в желании взять на царство Шигалея с целью «уморити его» (л. 66; КЛ, с. 283; КИ, с. 79). Интересные дополнения к рассказу КЛ были сделаны по ЛЗЗ (см. ниже). Как и в работе с другими источниками, Лызлов выбирал из обширного и многословного повествования КЛ лишь наиболее важные сведения, располагая их в собственном порядке.

Некоторые уточнения Лызлов делал по памяти, используя свои генеалогические знания. Так, в рассказе о строительстве Свияжска он правильно называет Василия и Петра Серебряных-Оболенских Семеновичами; отчество Петра Ивановича Шуйского автор не смог вспомнить (в тексте: «вич»), а «Данила Романов» стал в его сочинении «Даниилом Романовичем Юрьевым» (л. 68 об. – 69; КЛ, с. 305–306; КИ, с. 86–87). Именование царицы-регентши Сеюнбук и малолетнего казанского хана в КЛ автор использует только как вариант к более точному с его точки зрения сообщению ЛЗЗ (л. 69; КЛ, с. 319–320; КИ, с. 92). По СК дополнен в «Скифской истории» рассказ КЛ о лишении их царства и восстановлении Шигалея (л. 70 об.).

В КЛ Лызлов нашел любопытные сказания о казанских мучениках Иване и Петре, бытовавшие в рукописной традиции с 30‑х гг. XVI в. (л. 72–72 об.; с. 261–263, 488–490, 372–373, 492–493). В особый небольшой раздел «Скифской истории» была выделена любопытная подборка «чудес» и прорицаний о взятии Казани, составленная на основе переработанного текста СК и продолженная по КЛ (л. 73 об. – 75 об.; СК, с. 639–641; КЛ, с. 326–329).

КЛ послужил важным источником «Скифской истории» в рассказе о казанском взятии. Лызлов почерпнул отсюда сведения об обстоятельствах выступления Ивана IV из Москвы 16 июня 1552 г., князе Юрии Васильевиче и боярах, оставленных для защиты столицы от «яковаго нечаяннаго неприятеля» (л. 78–78 об., КЛ, с. 396 и далее). К КЛ наиболее близка роспись воеводам, которым, согласно «Скифской истории», был назначен сбор в г. Острове: она значительно отличается не только от вымышленного разряда КИ (с. 123–124, ср. с. 186–188), но и от списка, помещенного в Никоновской летописи и «Царственной книге» Летописца начала царства, от «Древнейшей разрядной книги» и Разрядной книги 1475–1605 гг. (пространной редакции), в которых речь идет о разряде полков под Коломной и под Казанью[2310]. Согласно КЛ, Лызлов назвал в Большом полку И.М. Микулинского и Ю.А. Оболенского-Пенинского вместо М.И. Воротынского, а в Левой руке Д.И. Микулинского и Д.М. Плещеева вместо Д.И. Плещеева (л. 78–78 об., с. 408–409). В то же время к фамилии И.М. Пронского автор справедливо прибавил прозвище «Турунтай» (как в Разрядной книге), а в Сторожевом полку указал вторым воеводой князя Д.Ф. Палецкого.

Из КЛ в «Скифской истории» заимствованы сведения об однодневном пребывании Ивана IV в Троице-Сергиеве монастыре по пути в Коломну, о наличии в войске крымского хана Девлет-Гирея под Тулой пушек и янычар, «присланных ему в помощь от турецкаго султана» (л. 78 об.)[2311], о том, что митрополит Макарий, обеспокоенный трудностями похода, «советовавше со … царицею», просил царя вернуться (л. 80–80 об., с. 405).

Последний рассказ принципиально отличается от изложенной в Никоновской летописи переписки Макария с царем; не восходит к Никоновской летописи и описание царского похода на Казань (в частности, выступление из Коломны датировано в КЛ 4 числом июля – у Лызлова ошибочно «4 июня», а не 3 июля, как в Никоновской)[2312]. При описании казанского похода сведения КЛ постоянно перекликаются в «Скифской истории» с ИАК, но это не мозаика цитат, как с помощью двух примеров пытался показать в полемике с Э. Кинаном А.И. Гладкий[2313], а творческое использование автором материалов обоих источников, часто переосмысленных и дополненных.

Так, встреча армии Ивана IV под Свияжском датирована Лызловым 12 августа, а не 13, как в КЛ, на котором основывалось описание встречи (л. 82–83, с. 409–411). Вместо краткого сообщения КЛ о переговорах с казанцами в «Скифской истории» рассказано о посылке Иваном IV в Казань «многих языков пленных … такожде … многих своих сиклитов» уговаривать осажденных сдаться или покинуть город (л. 88 об. – 89; КЛ, с. 441 – без указания содержания переговоров, о котором сообщает КИ на с. 128–129). Остановившись на рассказе КЛ о «чудесах» под Казанью, Лызлов ввел в повествование восходящий к неизвестному источнику текст о чуде в казанской «храмине»-землянке (л. 95 об. – 96).

Отметив, что о чудесах «свидетельство неложное положено есть во многих верных российских историях», автор заимствовал из СК сведения о видениях нижегородскому пономарю, Тихону и «воину нижегородцу», а также «чудо» о звоне в Казани (с. 643–646). Три последних имелись также в КЛ, где указывалось помимо них, что «тогда же бысть иное чудо, явление преподобнаго Даниила Переславъскаго некоему презвитеру, иже тогда в Руском воинстве бывшу, сему же подобно». Полный текст этого «явления» в «Скифской истории» свидетельствует, что Лызлов привлек еще один источник[2314], если не располагал более