Помахав рукой, Николай выждал, когда напарница отойдет от орешника, вышел на тропку да зашагал себя вдоль реки, улыбаясь покосным девчонкам…

Тошка же побежала в деревню…

Немного погодя оттуда же, из орешника, выбрался на свет божий неприметный парнишка – круглая голова, белобрысый, веснушки – картошкою нос. Босой, рубашонка старенькая, сермяга, в руках – обрывок узды…

Выбрался, глянул вслед Тошке… потом повернул голову – проследил за Кольшей, да, пожав узенькими плечами, сам себя спросил:

– Ну, и куда теперь, Еремей свет Акимыч? За парнем… али за девкою? А хозяин за кем велел? За парнем! Значит – за парнем… А про девку по пути спросить можно. Э-эх, жаль, ничего не подслушал! Ну, так сразу заметили б… Тогда от хозяина получил бы ужо! Не серебряху, а плетяху! О, как сказал! Ну да ла-адно…

Миг – и отрок уже на покосе!

– Бог в помощь, девы!

– Здрав будь, Еремейко. Почто гуляешь? У воеводы работы нет?

– Лошадь ищу… отвязалась, – Еремей потряс уздечкой. – Каурая такая. Может, видали?

– Видали б – сказали бы!

– Ладно, пойду дальше искати… А что за дева нынче у вас… такая, востроглазая? Погостить… к тетке… Ага-а… То-то я и смотрю…

Вечером Николай и Тошка встретились за околицей, у старой ветлы, так же вот – тайно. Сыскной выглядел усталым и озабоченным, что, конечно, не укрылось от его проницательной спутницы.

– Что голову повесил, Николай?

– Думы… Много чего узнал… недоброго… – честно признался парень.

– Про дружину да воеводу?

– Ну да… – Кольша тяжко вздохнул и понизил голос: – Понимаешь, дружина-то готовилась к походу еще до гонца! Значит – знали… Что на Костово нападут – знали! И не простые люди, а… воевода и, может, тиун… Понимаешь, о чем я?

– Предатели – чего же тут не понять, – опустив глаза, кивнула девчонка. – Я тебе больше скажу! Аннушка, дева на покосе, хвасталась – мол, у служанки тиуна Анемподиста златые кольца! И у новой жены воеводы… И кольца, и браслеты… И накидка шелковая, цены немеряной! Откуда такое богатство, Коль? И воевода, и тиун – люди не свободные, слуги боярские. Обычные слуги! Да, побогаче других… Но чтоб паволоки-шелка, чтоб злато… Теперь понимаю – откуда… – Тошка вдруг вскинула голову. – И ведь знаешь – таятся! Сами ничего такого дорогого не носят… А вот бабы их… не удержались, ага-а…

– И с немцами Анемподист сговаривался… – негромко промолвил Николай. – Онисим случайно подслушал… Орден напал! Рыцари… Прочем – из какого-то ближнего замка, причем, скорее всего – без ведома магистра. Просто комтур и предатели делают свои дела. Гляди – все Костово не сожгли, чтоб не злить боярина… И девок похватали – из бедных семей – знали, кого! И пожгли тоже бедных – для виду… Что ж, теперь можно уходить…

– Если дадут! – вдруг нахмурилась Антонина.

Кольша вскинул глаза:

– Что? Ты о чем это?

– Парнишка тут есть, местный… зовут Еремей, – быстро пояснила девочка. – При воеводе, в служках… Так вот, нынче всех по округе расспрашивал. Про тебя… и про меня тоже. С кем мы говорили, о чем… Боюсь, он многое теперь знает.

– И воевода…

– Ну да…

– Вот что, Тоша, – Николай решительно взял напарницу за руку. – Возвращаться нам никак нельзя! Даже в Костово. Сыщут! Уходим во Псков! Уж там они нас не достанут! Наоборот – самим прилетит. От князя и от собственного боярина!

– Ой, господине… – Тошка покачала головой, но духом не пала – тут же начала соображать, что-то прикидывать…

– Если сейчас пойдем, очень скоро станут искать – вышлют погоню. Конных, с собаками… По псковской дороге далеко не уйдем!

– А ежели не по псковской?

Тошка ахнула:

– В Юрьев, что ли? К епископу латынскому? К немцам…

– Ну, так далеко-то не пойдем, – поспешил успокоить сыскной. – Пока в Приграничье схоронимся, да будем думать, как во Псков пробираться…

– Бедная моя матушка…

– Говорю же, нельзя в деревню сейчас! Обожди чуток… пока предателей на чистую воду выведут! А это, поверь, скоро.

– Скорей бы… Ну, что, пошли тогда? Коль уж решили…

К вечеру того же дня, во Псков, ко князю и к совету прискакал гонец из Переяславля. С недоброй вестью явился посланец – великие владимирские князья – Дмитрий и его брат Андрей – схватились за Великий Владимирский стол не на жизнь, а на смерть! Мало того, младший братец, Андрей, съездил в Сарай и получил там ярлык на княжение! Вернулся и теперь мутит новгородцев – ищет поддержки и войска.

Нехорошая была весть, прямо скажем – плохая. Вновь, вновь смута на русской земле, вновь князья выясняют, кто главный!

Довмонт же со всей искренностью поддерживал старого друга своего, Дмитрия, Дим-Саныча, и не только потому, что глаз положил на юную красавицу-княжну Машу, но и потому, что считал Дмитрия куда лучшим правителем, нежели братец его младший Андрей. Да так оно и было! Спокойный, рассудительный, великий князь Владимирский и Переяславльский Дмитрий Александрович продолжал политику отца своего, Александра Ярославича, много позже прозванного Невским. Лавировал между татарами, Орденом и Литвой, да не забывал и про многих русских князей, кои многие свои личные интересы блюли да татар на Русь приводили.

– Опять замятня! – вернувшись к себе в хоромы, в сердцах выругался князь. – Придется готовить дружину… Да, что ее готовить? Она и так готова – всегда… Ах, Андрей, Андрей… Еще Новгород, Господин Великий, крутит что-то свое – не дают им покоя новые псковские вольности! А ну как воспользуются ситуацией для нападения на Псков! Чтоб пригород свой, братца молодшего, вразумить! Татар призовут… да тех же рыцарей – бывали случаи! Ну, до татар далеко… А рыцарей бы надо приструнить… загодя! Показать свою силу… именно псковскую. Чтоб видели! Чтоб помнили! Чтоб знали! Пару-тройку замков приграничных сжечь, комтурства разграбить… Да! Именно так! А как иначе-то? Или ты, или они – времена такие. Повод, повод надо найти… Коли и впрямь боярина Собакина земли пограбили крестоносцы… То вот и повод. А коли не они… Так все одно – на них и свалить да ударить! Иначе точно мир нарушат… Как только узнают о войне… Ах, Андрей, Андрей… Впрочем, черт с ним – о Димитрие Саныче надо думать… да о родной землице!

Что выйдет из ее сожительства с этим странным литовцем – Вера не знала, да об этом и не думала, не рассуждала, как и все зависимые люди, живя одним днем. По крайней мере была постоянная доза, было хорошо, а как уж там дальше будет – чего и рассуждать-то? Девчонка давно уже привыкла так жить, еще с Витьком Соляркой… Жить… Или лучше сказать – существовать. От укола к уколу. Да и слово «давно» тут тоже вряд ли уместно. Сколько она