Шрифт:
Закладка:
«Кумулятивный пузырь», сам придумал-изобрёл — своим «роялистым» дефектоскопом клянусь!
Не то, чтобы — вообще безрезультатно, отнюдь нет… Получаемой после смелых экспериментов бурой, остро воняющей жижей поливал сад и огород Отца Фёдора. Тем летом — яблоки выросли с мелкий арбуз и переломали все ветки — за что мне хорошенько досталось, несмотря на «ангельский чин». Ботва картохи в огородах по соседству — была мне по пояс и в ней постоянно кто-то ползал, заблукав. Соседи, чуть ли не в ноги мне кланялись — за «утилизацию» неудачных результатов моих экспериментов на их приусадебных участках.
Но не смотря на все усилия, из тонны водно-торфяной пульпы — выходило не более шестисот грамм аммиака. Стоит ли тратить уйму дорогой и пока ещё дефицитной электроэнергии на эту затею⁈
Раз за разом, настойчиво будирую своих химиков:
— Ради Маркса, придумайте что-нибудь! Именем всех жертв царского произвола прошу.
Игорь Станиславович Лемке — химик-органик по специальности, лишь мог сказать:
— Могу лишь посоветовать поднять содержание азотистых соединений в исходном сырье… Больше, увы — ничем помочь не могу.
С последней надеждой, к нему взываю:
— Как поднять содержание азотистых соединений в торфе?
Но тот, лишь разводит руками:
— А вот этого, увы, я подсказать не могу…
Ну, спасибо — помог, называется. Напоминает старый «бородатый» анекдот про мышей и мудрого филина:
«Я, ребята, не тактик — а стратег! Поэтому не грузите меня всякой фигнёй».
* * *
Раз за разом перечитываю всю имеющуюся инфу по «Эффекту Юткина». Глаз, неожиданно цепляется за уже — как бы не в сотый раз читанное и, до боли знакомое:
«ЭГЭ нашел свое применение в медицине. Например, для дробления камней в почках».
«До боли знакомое» — это буквально, потому что и мне дробили камни. Только не в почках, а в мочевом пузыре. На рыбалке дело было и, до сих пор помню ту дикую боль — когда меня «прихватило»…
Уж и забылось вроде как страшный сон, а вот надо же — всплыли «приятные» воспоминания!
Скрюченного и «шипящего» благим матом от рези, меня на «скорой помощи» привезли в клинику и, когда аппаратом (по-моему — с помощью ультразвука, всё же) раздробили камень — с меня, аки с кашалота — излился фонтан мочи.
Фонтан мочи… Мочи…
И тут, как живой прямо, пред мной предстаёт старый Сапрыкин — прежний заведующий «Керосиновым складом», а ныне покойный (к чему, в значительной степени приложил руку) и, ехидно ухмыляется — поблёскивая красной потной лысиной:
«Керосин, что тебе продаём — мочой „бодяжим“. Для чего ты думаешь, собственный обоз — в два десятка с лишним лошадей завели?».
До того это видение было явственно, что я ответил ему вслух:
— Как там — на «том свете», Панкрат Лукич? Черти то, Вас — на сухую дрючат, али — используя технический вазелин?
Но он, ещё раз повторив: «Мочой бодяжим… Мочой!», — исчезает как Чеширский кот перед Алисой на Поле чудес.
Тут же, слышу голос нашего химика Лемке, дай Бог ему здоровья и долгих лет жизни, после анализа сапрыкинского керосина, продающегося в Ульяновске:
«Кроме того, из-за плохой очистки — в нём много сернистых, азотистых(!!!) или кислородных соединений и, даже механические примеси и вода…».
Давняя, почти забытая уже история.
Какое-то время я провёл в размышлениях.
Конечно, по любому, концентрация азотистых соединений в моче — не в пример выше чем в торфе. Может, в самом деле попробовать?
Вспомнил «до кучи» технологию приготовления селитры для изготовления пороха средневековыми «тружениками тыла»:
— Ну, что? Объединим древние технологии с ультра-современными?
А меня есть другой выход?
Посомневавшись ещё, я решительно поднялся с места:
— Поехали!
Наутро, я поставил в нашем домашнем туалете типа «сортир» отдельное «поганое» ведро:
— Отец! Отныне «по-маленькому» ходим только туда.
— Объясни зачем, сынок?
Не пытаясь донести до служителя культа все технологические тонкости, я безапелляционно:
— Не ради прогресса всего человечества — а токмо для процветания нашего города!
— Ну, раз надо…
Однако, «двое в поле не воины». Надо всем миром, всем народом навалиться…
«И СИМ ПОБЕДИША»!!!
Поэтому:
— И это, бать… Как бы паству на это богоугодное дело сповадить?
Тот, поглаживая бороду:
— Так, на что бы хорошее, а то… Тьфу!
Отца Фёдора, ещё никто и никогда — не обвинял в пустом голословии, авторитетом среди верующей братвы — он пользовался непререкаемым, поэтому я был железно уверен, что православная паства даст мне столько мочи — сколько сможет и даже чуть более того.
Однако, человеческий организм — малопроизводителен и, в сутки даёт не более полутора литров этого ценного технологического сырья. Хорошо это понимая, я в тот же день посетил «Керосиновый склад» и имел беседу с его заведующим:
— Слушай, Охрим… Я вот одного до сих пор, всё не пойму: твой бывший тесть — чтоб его на том свете почаще жарили, как собирал лошадиную мочу? С «уткой» что ли, возле каждой кобылы — сутки на пролёт стоял, или их так выдрессировал — что они сами в лохань какую мочились?
Усмехнувшись кривой улыбкой, тот с готовностью:
— Зачем с «уткой»? Пойдём покажу тебе «сбрую»…
После того, как он возглавил отделение «Нефтесиндиката» в Ульяновске, Охрим Косой избавился от всего сапрыкинского табуна, передав его в артель «Красный путь» — где и арендовал транспорт в случае нужды. Так оказалось выгоднее и рентабельнее.
Впрочем, в волости происходит медленное сокращение конского поголовья — из-за всё увеличившегося парка тракторов и, особенно мототелег.
Но, на мой век лошадиной мочи хватит!
Заведя в бывшую конюшню, с ещё не выветрившимся своеобразным «амбре», заведующий показал на некие приспособы — довольно хитромудрые по устройству, но не шибко хитрые с вида:
— Вот эти штуки вешали и за сутки — получали около ведра мочи с каждой лошади.
Нет, ну до чего богата талантами земля Русская!
Даже, как-то стало совестно перед покойником — да упокоится душа его с миром, да пусть будет земля ему пухом…Хм, гкхм…
Пером самопишущим.
Охрим тоже — молоток, что не выкинул до сих пор. «Хомячило», ещё тот
