полагать, осведомляли царя и вообще о европейских событиях, за которыми они следили по выходившим тогда и особенно обильным в Голландии курантам; неудивительно поэтому, что они произвели на Бозе впечатление людей, хорошо знающих состояние Европы. Покупкой курантов для посольства заведовал переводчик Петр Вульф[1006].

XIX. Сентябрь 1697 г. Переписка Петра с московскими друзьями

Наряду с дипломатической деятельностью посольство, напоминая в этом случае Посольский приказ, вело и разные другие дела по государственным надобностям и по частным просьбам, что также отмечалось в «Статейном списке». 24 августа по распоряжению послов из Амстердама был отправлен в Москву лекарь Христиан Винтер, которому выдана проезжая грамота. 10 сентября посольство отправило в Москву в приказ Большой казны указ «великого государя» о выдаче иноземцу Исааку Гутману московскими мелкими деньгами 1575 ефимков для перевода в платеж бургомистру Николаю Витзену за взятую им на себя поставку ружей в количестве 10 000 фузей[1007]. Перед нами начинает, таким образом, открываться другая сторона деятельности посольства, для которой оно отправилось за границу, именно приобретение необходимого для московских военных сил вооружения, снаряжения, наем технического персонала и сведущих в военном деле лиц. Время от времени к послам являлись разные довольно неожиданные просители иностранцы или разными прихотливыми случаями занесенные за границу русские люди, кружившиеся на чужбине подобно оторванным от родных ветвей листьям. Послы по указу государя выдали пенсию вдовам голландцев-плотников, бывших в России на службе и умерших там: 23 августа Гринке Мейсе, вдове Клауса Вилимова, бывшего в Азовском походе у судового дела в плотниках — 160 ефимков, и 7 сентября Саре Ерисе, вдове Якова Ката, который, будучи под Азовом, делал фуркаты и там умер, за полгода 300 гульденов, да ей же в виде единовременного пособия по случаю смерти мужа 300 гульденов[1008]. В 20-х числах августа пришел к послам некий греческий старец, архимандрит цареградского Преображенского монастыря, предъявивший жалованную грамоту, по которой монастырю разрешено было через четыре года на пятый посылать в Московское государство трех или четырех старцев для сбора милостыни. Послы дали ему 15 червонных золотых и отпустили[1009]. 28 августа подал челобитье некий Андрей Павлов, «знакомец» стольника Федора Леонтьева, приехавший с этим стольником в Амстердам, — о приеме его на службу: «чтоб быть ему в чину, в каком великий государь укажет». Ему велено было — не без участия, по всей вероятности, в этой резолюции самого Петра — быть в Преображенском полку в солдатах[1010]. 2 сентября перед послами предстал казак Яцко Кондратов Цыховский, сказавший, что он послан от гетмана И. С. Мазепы в Турецкую землю, в город Смирну, к родному своему брату, который в 1678 г. под Чигирином попал в плен к туркам, там принял мусульманство («обусурманился») и теперь состоит на турецкой службе войсковым писарем. Гетманом дано ему, Цыховскому, поручение при проезде через Царьград разведать о намерениях турок и осмотреть укрепления города. Послы со своей стороны подтвердили это поручение и выдали предприимчивому разведчику 30 ефимков государева жалованья[1011]. Через три дня, 5 сентября, явился другой украинский казак, Василий Степанов, взятый в плен турками 28 лет тому назад, в плену находившийся «на каторге» (галере) гребцом, а теперь бежавший с каторги и пробирающийся в родную землю. Послы велели выдать ему государево жалованье и оставили его при посольстве, пока он справится в путь. С ним вместе принят был другой, также освободившийся из турецкого плена русский, некий Иван Петров; обоим им велено было жить при посольстве вместе с посольскими гайдуками[1012]. 13 сентября послы приняли приехавшего в Голландию с цесарским посольством архиепископа Анкирского Петра Павла Пальма. Петр Павел Пальма-де-Артуа, архиепископ Анкирский, апостолический викарий в странах Великого Могола, сказал о себе, что имеет намерение направиться по поручению цесаря в Персию возбуждать шаха Персидского к войне против турок, а из Персии с теми же целями пробраться в Индию и Эфиопию, представил грамоту, выданную ему цесарем, и просил перед послами об обеспечении ему проезда через Московское государство, об отпуске с ним в Персию русского посланника и о посылке грамот от московского царя к «потентатам» Индии и Эфиопии.

Послы поездке его выразили сочувствие, но сообщили ему, что в Персию особого посланника отправлять нет надобности, так как там имеется постоянный русский резидент; нельзя также посылать грамот в Индию и Эфиопию, потому что у великого государя с теми государями за отдаленностью никаких дипломатических сношений («ссылок») не бывало. Впрочем, послы обещали архиепископу всяческую помощь при проезде его через Московское государство. Петр отнесся к архиепископу с большой благосклонностью и, как последний рассказывал потом в Москве, трижды поцеловал у него руку. Архиепископ посещал посольство неоднократно и выехал в путь по совету послов только весной 1698 г.[1013]

Под 19 сентября в посольской «Расходной книге» записана выдача жалованья некоему «иноземцу польской породы» Петру Скоровскому, пробывшему лет с 13 в плену у турок, там изучившему несколько языков и освободившемуся выкупом. Ему было пожаловано 10 ефимков на выкуп продолжавшего еще томиться в плену его брата; а сам он ввиду знания языков был принят на службу при посольстве в толмачи[1014]. 3 октября явились в посольство некий священник Василий Григорьев с сыном, потерпевшие где-то кораблекрушение и очутившиеся в Голландии; священнику дано было милостыни 2 ефимка, а затем с конца октября его приютили при посольстве; ему велено было жить в Амстердаме, и он стал служить в посольской церкви вместе с Иоанном Поборским. «Расходная книга» посольства, упоминая еженедельно о выдаче ему кормовых денег, долгое время обозначает его словами «священник Василий Григорьев с сыном, которых на море разбило»[1015].

«Статейный список» отмечает также выдачу послами «пасов» — паспортов, проезжих грамот волонтерам или солдатам, посылавшимся в разные места для изучения матросской службы. Так, 8 и 13 сентября выданы были паспорта той группе волонтеров, которую перечислил Петр в письме к Ромодановскому от 31 августа как получившую назначение в матросы на корабли в разные места[1016]. 14 сентября посольством от имени великого государя сказан был указ князю И. С. Шаховскому, А. А. Нестерову, Ф. П. Леонтьеву ехать для учения в Ост-Индию, а князю Т. Шаховскому велено ехать даже в «восточную Ост-Индию»[1017]. Для чего понадобились такие далекие заморские командировки? При ответе на этот вопрос невольно напрашивается на сопоставление с приведенной записью «Статейного списка» один рассказ Ноомена, приводимый и Схельтемой, в котором Петр выступает, — в этом нет ничего невероятного для его первого заграничного путешествия, — с чертами