Кающаяся. Магдалина нашла наконец обоих своих детей! Когда Мартин вышел из комнаты, Маргарита упала на колени, Жозефина последовала ее примеру, и обе начали горячо молиться.

Теперь у них было только одно желание: поскорее увидеть Эбергарда и юного Иоганна и объявить им радостную весть. До этой минуты оставалось еще несколько часов, и они считали их с нетерпением.

«Что скажет князь?» – вновь и вновь спрашивала себя Маргарита.

Истек наконец этот бесконечный день, стало смеркаться, теперь следовало только дождаться завтрашнего дня.

С наступлением вечера Мартин со всей прислугой занялся плетением гирлянд, которыми украсили веранду и соорудили роскошную триумфальную арку.

Наступила ночь, а Мартин никак не мог налюбоваться своим произведением искусства. И действительно, было чем любоваться. Особняк, разукрашенный множеством цветов и освещенный нежным светом луны, представлял великолепное зрелище.

Маргарита и Жозефина еще не спали, возбужденные событиями минувшего дня, и сидели рядом, как две сестры, исполненные блаженных надежд.

Когда было уже далеко за полночь и Мартин собирался опять идти в комнату старой Урсулы, чтобы заступить на свой ночной пост, на улице послышался топот лошадиных копыт.

Мартин прислушался и вернулся на веранду.

Маргарита и Жозефина бросились к окну.

– Кто бы это мог быть? – бормотал кормчий. – Это не господин Эбергард, я вижу только одного верхового. Может быть, Сандок? Нет, проезжает мимо – значит, это посторонний.

Но наездник направил вдруг свою великолепную лошадь прямо к воротам особняка.

– Это к нам! – пробормотал Мартин и пошел к воротам.

– Кто приехал? – в один голос воскликнули Маргарита и Жозефина.

– Сейчас посмотрю, – отвечал Мартин, направляясь к ограде.

– Эй, – закричал молодой голос, – это особняк князя Монте-Веро?

– Точно так, благородный господин, – отвечал Мартин, узнавший в наезднике испанского офицера.

– В таком случае, доложите обо мне донье Маргарите, – сказал он. – Вы удивлены? Без сомнения, вы и есть тот Мартин, о котором говорил мне князь.

При этих словах старый моряк почувствовал, как по всему его телу пробежала дрожь.

– Это я, благородный господин. Не случилось ли чего, что вы приехали в столь поздний час? – спросил Мартин вполголоса и отворил ворота.

– Донья Маргарита уже спит? Да, я торопился изо всех сил, посмотрите на мою лошадь, и вы все поймете… Доложите поскорей обо мне донье, я послан князем.

– Хорошо, благородный господин, о ком я должен доложить?

– Ах, да! Ужасное происшествие заставило меня совсем потерять голову. Доложите, что приехал граф Рамиро де Тэба. Не поможете ли вы мне исполнить мое тягостное поручение? Князь назвал вас своим доверенным.

– Конечно, благородный господин, располагайте мной, – сказал Мартин, передавая взмыленную лошадь другому слуге. – Я вижу, произошло какое-то несчастье?

– Да, ужасное несчастье!

– С князем?

– Нет, с его питомцем.

– С юным Иоганном?!

– Да, он умер… Застрелен неизвестным преступником сегодня около полудня, во время охоты в Сен-Клу.

Мартин не мог вымолвить ни слова, он был бледен как мрамор.

– Умер! – вымолвил он наконец дрожащими губами.

– Князь преследует злоумышленников. Угольщики видели в лесу двух незнакомых людей… Завтра к вечеру тело бедного мальчика доставят сюда. Князь Монте-Веро, которого я за несколько дней успел полюбить, попросил меня подготовить к этой печальной встрече обитателей особняка.

– Да, тяжелое поручение, – срывающимся голосом произнес Мартин. – Тяжелее, чем это думает господин Эбергард… Выходит, мы соорудили триумфальную арку для покойника…

– Я разделяю ваше горе, друг мой. Князь тоже вне себя от такого несчастья, хотя, как мне известно, убитый мальчик и не состоял с ним в родстве. – Молодой офицер, сам еще почти мальчик, в своем обращении унаследовавший изящные манеры своего отца дона Олоцаго, принялся отряхивать от пыли платье. – Однако не будем терять времени, дамы уже спускаются с веранды.

Мартин и молодой офицер направились к дому. Мартин негромко сказал ему:

– Вы не совсем правы, благородный господин. Юный Иоганн действительно не был сыном господина Эбергарда. Он был его родным внуком, сыном госпожи Маргариты…

– О Боже, это ужасно, – прошептал юноша и, сделав несколько шагов, поклонился дамам с любезностью, свойственной офицеру и дворянину.

У Мартина сердце обливалось кровью при мысли о том, какое горе предстоит вынести этим двух женщинам. Но, тем не менее, он доложил по всей форме:

– Господин граф Рамиро де Тэба с поручением от господина князя.

– О Боже, верно, случилось какое-нибудь несчастье! – простонала бледная как смерть Маргарита и поклонилась посланцу ее отца.

– Да благословит вас Пресвятая Богородица, донья Маргарита, – произнес Рамиро, обращаясь к ней, – и да ниспошлет она вам силу и стойкость.

– Войдите, граф, – дрожащим голосом произнесла Маргарита, тогда как Жозефина зарыдала, – расскажите нам все, я уже привыкла к испытаниям.

Дон Рамиро последовал за дамами в особняк, уже освещенный внутри.

Войдя в зал, Рамиро участливо посмотрел на Маргариту и Жозефину, а затем, когда прислуга удалилась, заговорил:

– Меня привело в ваш дом весьма печальное обстоятельство. Князь Монте-Веро вернется завтра вечером и поручил мне подготовить вас к несчастью, поразившему даже короля и внезапно прервавшему всю охоту…

– Довольно… – простонала Маргарита, – по вашему бледному и встревоженному лицу я все поняла… Иоганн убит!..

Жозефина рухнула на колени и, заливаясь слезами, обняла, свою мать.

– Все старания спасти его, вернуть к жизни были безуспешны, – сказал Рамиро, тронутый горем коленопреклоненной девочки.

В дверях зала показалась фигура Мартина, несчастье как будто придавило его.

– О, это самое ужасное испытание в моей жизни! – со стоном вырвалось у Маргариты, и она закрыла лицо руками.

Граф де Тэба, уважая горе молодой матери и не желая мешать его излиянию, отвернулся; а может быть, и потому, что на глазах его тоже показались слезы.

Несколько долгих минут в гостиной царила томительная тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями Жозефины и тихими стенаниями Маргариты.

Наконец молодая женщина совладала со своим горем. Понимая, что нельзя требовать того же от совсем еще юной девушки, не привыкшей владеть собой, зная, что посланник князя – совершенно чужой им, посторонний человек, она заговорила ровным, хотя и прерывающимся голосом:

– Мой добрый благородный отец просил вас, граф, оставить блестящее общество и мчаться сюда, и эта жертва для вас, должно быть, тем труднее, что вам пришлось быть вестником тяжкого горя. Вы нам сочувствуете, и хотя я вижу вас впервые, ваше лицо внушает мне большое доверие. Общее горе быстро сближает людей. Благодарю вас за ваше участие!

Маргарита протянула руку графу де Тэба.

Рамиро преклонил колена перед прекрасной дочерью Эбергарда, на которую он смотрел с благоговением, как на святую, и поцеловал ей руку.

– С первой же нашей встречи князь Монте-Веро внушил мне глубокое уважение к