слышала.

Не верю, что кто-то мог так легко отказаться от собственного дитя из-за дара.

Мне казалось, на твоей родине и за меньшее могли отказаться от ребенка.

Да, но… это же король, как он вообще это объяснил остальным? Неужели он совсем не думал о последствиях и о том, что это его дети, его плоть и кровь?

Официально у королевы был выкидыш, придворные ей посочувствовали и стали ждать нового наследника.

Адам совсем ее не любил?

Любил, просто недостаточно, чтобы понять. Он принял то, что Лилит была когда-то некроманткой, но темного наследника иметь не хотел, поэтому сделал то, что посчитал нужным.

Это нечестно.

Светлые никогда не поступают честно, даже если связаны с тобой кровью.

Встав с постели, я на подгибающихся ногах прошла в ванную и не глядя повернула кран, чтобы набрать воды. Линия Блэквудов выстроилась перед внутренним взором, и трагедия, случившаяся несколько лет назад, показалась еще ярче и болезненней.

Авель знает о том, что у него есть брат и сестра?

Нет, а если бы и узнал, то навряд ли обрадовался.

«Мы угроза для него…»

Случайно подслушанный разговор Каина и Аван резанул память, заставив внутренне похолодеть.

Она пыталась уговорить брата рассказать всё Авелю?

Видимо, так.

Но зачем?

Я не знаю. Аван в конфликте Сомны и Целестии всегда стремилась решить все миром без лишней крови, и что теперь творится в ее голове, я не представляю.

Зеркальная гладь достигла почти края ванны. Скинув с себя пижаму, я залезла в горячую воду и попыталась расслабиться, чувствуя, как напряженное тело медленно отдается приятной неге.

Авель захватил родную страну матери, убил прадеда, пытал старшего брата в плену, и все это ни на йоту не осознавая, что вредит собственной семье? Не представляя, что вы вовсе не чудовища, не страшные темные твари, а такие же люди, как и он сам? И что у него с Сомной гораздо больше общего, чем у любого целестинца?

К сожалению.

Мысли в голове походили на разбуженный пчелиный рой. В какой-то момент я даже решила, что стоит ненадолго окунуться под воду, чтобы это жужжание и тревога от меня отстали, но растревоженный разум вновь и вновь цеплялся за кусочки пазла, пытаясь собрать полную картину уже нынешних событий.

— Боже, не-ет… нет-нет-нет-нет, во что я ввязалась…

Закрыв лицо ладонями, я откинула голову на бортик ванной и застонала так протяжно и мучительно, что это наверняка было слышно даже в коридоре.

Софи?

— Я должна убить Авеля? Правда? Каин сказал мне… сказал убить светлого короля, своего брата. Боги…

Ты можешь не говорить это вслух?

— Не могу, я хочу выть от этой истории, я ненавижу этот чертов мир. Землевладелец и пастух белых овец, я до конца не хотела верить в это дерьмо.

Софи, прекрати.

— Я всего лишь неудачница, влюбившаяся в своего препода, я не нанималась разгребать все это, боги, я так хочу домой…

Сознание Ньярла вытеснило мое, оставив меня стенать в темной комнате, полной свечей, но я была и не против. Настроение резко ухудшилось, а желание лечь в апатии и разбить что-то в гневе не давали определиться с тем, как нужно выразить свои эмоции, чтобы стало легче. Я никак не могла повлиять на ситуацию, будто иду вслепую, но чужая воля ведет меня по этой темноте, правда, совсем не так, как нужно мне. Хотелось опустить руки, сбежать, деться хоть куда-нибудь от этой семьи, но вместе с этим путь Ньярла накладывался на мой собственный, заставляя из упрямства и ненависти всё же двигаться вперед и прокладывать свой путь силой, вырывая свою жизнь из чужих рук.

Хватит истерик, Софи.

Ты говоришь как Каин!

Значит, он был прав. Прекрати, Софи, ничего не изменилось, ты знаешь больше, видишь больше, и я все еще с тобой, я помогу тебе.

Но это все из-за тебя!

Софи!

Я неправа?

Я никогда не хотел такой участи. Ни тогда, ни сейчас. Я не был рад, обретая это жалкое подобие жизни в твоем теле, где я даже не гость, а лишь смотритель, вынужденный лишь наблюдать за чужим выбором.

Ньярл…

В последние годы своей настоящей жизни я желал лишь покоя и смерти. Я не видел своего дальнейшего существования, и все, кто мне дорог, были обречены погибнуть в той войне. Я знал, что уход Аван сильно ослабит Сомну, и не смог передать свое оружие Каину. Всё, что мне оставалось сделать, спасти хоть кого-то, пускай и ценой собственной жизни, я не был против. Мир для меня уже тогда потерял всякие краски. Я намеренно жертвовал собой ради других, получил то, что заслужил, и никогда не желал воскрешения, но теперь обязан нянчиться с тобой.

На душе стало еще паршивей, обида тонкой иглой кольнула нервы, и даже не поплакать толком, не поджать губы и не ударить кулаком хотя бы по краю ванны. Так чувствует себя Ньярл? Постоянно? Как пленник?

Почувствовав, что Софи затихла, я потянулся за мылом и щеткой, стараясь хоть как-то отвлечься от своих воспоминаний. Время прошло уже слишком много, а в планах на день помимо праздника значилась еще поездка в Аркхем, чтобы увидеть готовый фундамент академии. Как всегда времени, чтобы смириться с реальностью, у Софи не оказалось, и придется вновь переживать все на ходу.

Воздух наполнился запахом меда, пачули и корицы, мыльная пена легкой вуалью ложилась на уже загоревшую кожу, волосы от влажности стали виться еще сильнее, сворачиваясь в черные кудри, рассыпанные по груди витиеватым рисунком. Окончательно разбуженный живот начал понемногу требовать завтрак, но даже это ощущалось приятно, напоминая о том, что я не просто призрак или чья-то тень.

И как тебе?

Что?

Тело.

Красивое, и тренировки не прошли зря, ты довольно сильная, а самое главное ловкая.

Это странный комплимент.

А на что ты рассчитывала?

Не знаю, еще ни разу не была в подобной ситуации.

Вздохнув, я окунулся с головой под воду, задержавшись на несколько секунд и вынырнув, собрал локоны вместе, чтобы нанести шампунь. Легкий массаж головы и новый сладкий запах заставили меня невольно улыбнуться. Намылив голову, я опустил руки под воду, закрыв глаза и просто наслаждаясь моментом. Тело приятно разморило, аромат меда щекотал нос, напоминая, что на кухне сегодня на завтрак найдется кусочек пахлавы к чаю, и ее вкус я уже почти чувствовал на языке.

Мне кажется, ты слишком увлекся.

Ты просто ничего не понимаешь.

Ну, куда уж мне.

Она произнесла это с очевидным укором, но я все равно