Порученец выхватил саблю, вслепую рубанул по ближайшей темной фигуре. Вскрик. Клематис лягнул кого-то задними ногами, оттуда тоже заорали, а потом крикнул один из сопровождавших:

- Вперед! Быстро!

Кажется, конь соображал быстрее наездника, потому что первым отреагировал именно он. Саннио помчался по темной улице, не разбирая дороги, надеясь лишь на то, что впереди нет других поваленных деревьев или препятствий: вылететь из седла и сломать шею он не хотел. Что творилось за спиной? Не следовало ли развернуть коня и вернуться к спутникам? Проклиная все на свете, он мчался вперед, к площади, по уже знакомой дороге. Там горели костры, там были солдаты. Наверное, лучше вернуться с подмогой, чем самому бросаться в драку... И еще пакет из дворца! Его нужно доставить!

Уже на выезде с площади его догнали. Саннио оглянулся, держа саблю в вытянутой руке, но это были свои, его охрана. Двое.

- Где Мишель? - Саннио вдруг вспомнил, как зовут каждого из спутников.

- Убит, - бросил Винсен, тот, что был старшим из гвардейцев. - Едем!

Ловушка оказалась первой, но не последней. Встретившийся Саннио капитан эллонской кавалерии, тоже направлявшийся к герцогу Алларэ с докладом, рассказал, что на улицах много хорошо организованных засад. Поваленные деревья и фонарные столбы, баррикады из обломков заборов, натянутые веревки... Фантазия у жителей Собры оказалась богатая. Словно им примерно раз в год приходилось оборонять столицу от иноземных захватчиков, и они уже привыкли.

- Прямо как на войне... - удивился Саннио.

- Нет, - капитан смерил попутчика взглядом и понимающе улыбнулся. - На войне, господин, все проще. А здесь - ну за каждым же углом...

- Что вдруг случилось? - столица всегда казалась ему мирным городом, а горожане - трудолюбивыми законопослушными людьми. С чего они обратились в мрачных бандитов, жаждущих крови, огня и разрушений?

- Мы выловили пяток подстрекателей, допросят - узнаем.

- Надеюсь... - поежился Саннио.

Реми распечатал пакет, не вылезая из седла. Он, кажется, так и не спешивался - только менял лошадей. Герцог Алларэ носился по всему Правобережью, хотя, наверное, мог бы засесть в любой таверне и командовать, не вставая из-за стола. Отдавать приказы, делать пометки на карте... Саннио раньше представлял себе командование именно так. Он вдруг вспомнил про дядю Руи. Тот сейчас воюет на севере. Вот так же? Сутками в седле, не успевая даже перекусить? Дядя воевал там, а Саннио воевал в столице. Тихий отдых как-то не задался...

Реми обычно бранился коротко, хоть и грубо, а потому юноша едва не выронил сунутую ему в руки лепешку, которую на ходу жевал. Длиннющая богохульная тирада достойна была смерти на месте, но, надо понимать, Воин остановил карающую длань Матери, хотя досталось обоим.

- Что случилось? - робко спросил Саннио.

- Наверное, на левом берегу тихо, - непонятно ответил герцог. - Потому и можно писать мне такие... такие! А...

Обрывки свитка полетели на мостовую. Клематис недовольно заржал, когда один из клочков пролетел мимо его морды. Юноша изумленно смотрел на Реми, у которого вдруг не нашлось слов.

- Король приказывает явиться мне лично для доклада, - минуту спустя объяснил Реми. - Ну и все прочее. Незаконно присвоенные полномочия, покушение на жизнь помощника коменданта...

- Но ведь король может приказать мерским полкам...

- Что б я без вас делал, юный гений! - оскалился Реми. - Король еще вчера счел это чрезмерным.

- Вот убрать бы полки с Левобережья... - мечтательно сказал Саннио.

- Там - не только дворец. Там еще и ваш дом. И мой, между прочим. И еще около ста тысяч жителей. Сокровище, ну что ж вы как ребенок... - герцог Алларэ печально вздохнул. - Вы поедете со мной.

- К королю?!

- Нет, к его двоюродной бабушке! Подождете в приемной.

Поездка во дворец заняла четыре часа. Час туда, час обратно, и два часа бестолкового сидения под дверью королевского кабинета. У дверей кабинета и приемной стояли крепкие гвардейцы с алебардами. На Саннио, который сидел на краю дивана, они почти не обращали внимания. Юноша сначала сидел на краешке, чинно сложив руки на коленях, а потом устал и уселся, опершись на спинку и вытянув ноги. Напротив него сидели двое чиновников. Они то зевали, то шепотом переговаривались, а порой пялились на развалившегося на королевском диване мальчишку в слегка запачканном мундире кавалериста. Слуг в приемной не было, а потому Саннио сам налил себе вина из хрустального графина, стоявшего посреди комнаты и медленно, вдумчиво пил.

Реми задерживался. Стоявшие в углу водяные часы роняли капли, шел уже второй час, а король все еще слушал доклад, или чем уж он там занимался. Обстановка приемной юноше не нравилась. Слишком много ярких тканей - портьеры, обивка диванов и стульев, скатерти; слишком много золота и серебра. Большая комната казалась тесной из-за обилия мебели. Здесь стояли и три дивана, и десяток стульев, и два стола - один с чернильницами, другой с графином и бокалами. Наверное, приемная была предназначена для долгого ожидания. Чиновники могли просмотреть свои доклады, внести в них поправки...

Саннио не хотел докладов. Он самым банальным образом хотел жрать, но обсыпанное сахаром печенье, орешки в глазури и прочая сладкая пакость, стоявшая в вазочках на столе, его не прельщала. Завтрака же ему, разумеется, никто не предложил. Его вообще замечали только два сердитых чиновника; остальные господа и слуги, то и дело заглядывавшие в приемную, спутника герцога Алларэ не видели в упор.

Наконец вышел Реми. Юноша посмотрел на него и прикусил губу. У герцога было подвижное, выразительное лицо, по которому легко было угадать смену настроения, но сейчас оно казалось золотой маской со вставленными в нее крупными изумрудами.

- Пойдемте, Алессандр, - коротко бросил он, выходя из приемной.

О чем говорили король и герцог Алларэ, Саннио так и не узнал. После разговора в королевском кабинете зеленоглазый герцог замкнулся в себе, и дело было не только в усталости. Он меньше бранился, реже повышал голос и почти все время хмурился, но молчал о том, что занимало значительную часть его мыслей. Порученец не слишком удивлялся: нелепо было бы надеяться на то, что Реми расскажет своему почти случайному спутнику о содержании личной беседы с королем. Саннио просто боялся. Не за