– Зато его подружка, как мы знаем, из богатой семьи.

– Это вы про Лику?

– По нее самую.

– Да, отчим у Лики при бабле был. Только его деньги – это только его деньги. Так он им с матерью всегда повторял. И Лике с его денег ни копейки не отвалилось.

– Не может быть.

– Что при жизни, что после смерти. Ее отчим – он скупой был до жути человек. Да и Лику он никогда своей дочерью не считал, всегда ей говорил, что мать ее на стороне нагуляла. Чуть что не по нем, сразу Лику грозился к ее родному отцу выгнать.

– Тем не менее Лика жила в семье отчима.

– Это ее мать настояла. Уж не знаю, как она на мужа повлияла, только он согласился Лику при себе оставить и ее воспитывать. Но как только мать померла, он Лике вручил ключи от квартиры матери и велел туда перебираться. Она и уехала. И Димка вскоре к ней перебрался. Так и живут.

– Лика употребляла наркотики?

– Это кто вам такое сказал?

– Врач. У нее все руки в следах от инъекций.

Женщина внимательно взглянула на них.

– Вы кто такие, вообще? Для коллекторов, которые за моим братцем охотитесь, вы сильно много про его Лику знаете. Да и не похожи вы на них.

– А тебе не все ли равно, кто мы такие?

– Нет, не все равно. Димка – мой брат, а Лика все равно что невестка.

– Вот и помоги нам. Прокуратурой проводится проверка по факту обстоятельств смерти Натальи Кононовой.

– Это мать Лики! Тетя Наташа! Значит, все-таки поняли, что это муж ее убил?

Вот это номер! Олег с Сашей разом вспотели. Но виду не подали и ответили сдержанно:

– Пока что ведется проверка.

– А нечего там проверять, он тетю Наташу убил! Чтобы деньгами с ней делиться не пришлось при разводе. А потом и своих друзей-компаньонов тоже на тот свет спровадил, чтобы весь бизнес себе захапать. Он страшный человек был, этот дядя Паша! Все вокруг считали его благороднейшим и добрейшим человеком, который воспитывает чужую девочку, а на деле он был конченой мразью. А над Ликой и ее матерью всю жизнь издевался!

– Поэтому Лика стала наркоманкой?

– Не употребляла она никогда!

– А врач сказал…

– А чего же этот ваш врач вам не сказал, что у Лики диабет? И чего вы сами у нее не спросили? Вы спросите, и окажется, что уколы ей были необходимы для того, чтобы жить. Да, Лика кололась, но инсулином! А слух о том, что она наркоша, – это ее отчим распустил, чтобы перед всеми оправдаться, почему Лику на произвол судьбы бросил.

– Мы это проверим.

– Проверяйте. Какой смысл мне вам врать? Кстати, отчим у Лики не такой уж одинокий был. И Лику он отселил не просто так, а чтобы она его новому счастью не помешала.

– Какому же счастью? Человек овдовел, друзей потерял, горе у него, а не счастье.

– Как же, стал бы он горевать, когда своими руками тетю Наташу в могилу уложил! И очень быстро утешился с другой. Я знаю, что говорю. У него любовница была! И есть!

– Следствие факт ее наличия не установило.

– А она была! Просто этот урод слишком осторожный, вот полиция никакой любовницы и не установила. Но я сама лично их вдвоем видела.

– Где?

– В городе. Они в кафе сидели и ворковали друг с другом. Я еще подумала, ах ты, жук навозный! И месяца не прошло, как тетю Наташу схоронили, а ты уже хвостом перед другой бабой машешь.

– Может, просто знакомая?

– Ага! Как же! Он ее за ручку держал. А потом целоваться начали, да так нежно, что прямо сразу видно, влюблены оба, что твои голуби. А когда встали, он ее за талию обнял и на ушко ей что-то шептал. И Лика, кстати говоря, про эту бабу отлично знала! Она еще сказала, что той бабе здорово повезло, потому что отчим богат, а как помрет, все богатство своей бабе оставит.

– Любовница – это не кровная родственница. Она никаких прав на наследство не имеет.

– Это если завещания нету. А если есть, то отчим волен был оставить свое состояние любой шмаре. И никто бы ему в этом не помешал!

– А вы знаете, кому оставил отчим Лики свое состояние?

– Так этой бабе своей и оставил!

– Или все же приемной дочери?

– Лике, что ли? Нет, ей бы он ни копейки не оставил. Он ее ненавидел лютой ненавистью.

– Мне кажется, что вы ошибаетесь. Все вокруг говорят, что Павел обожал свою дочь и делал все от него зависящее, чтобы спасти ее от пагубной привычки к наркотикам. В больницы ее укладывал, в реабилитационные центры отправлял.

– Небось это все с его собственных слов известно? Ну, так перья распустить да покрасоваться перед окружающими – это он может. Дело-то нехитрое. Куда проще, чем все в действительности сказанное исполнять.

– Это все неправда?

– Ложь! – воскликнула Ключкова. – Надо же, какой благородный вдруг выискался. Помогает он Лике, спасает ее! Только вранье все это! Павел всем вокруг врал, что он дочку обожает, а я вам сейчас говорю, как на самом деле все у них в семье обстояло. Отчим всю жизнь Лику гнобил, и матери ее ни одного дня о ее проступке забыть не давал. Все время нудил и нудил, что кормит ее и ее выродка. Это он так Лику называл. Не мог забыть, что жена ему изменила. Ну, ладно, бабу не можешь простить, это я еще где-то могу понять. Хотя тоже непонятно, зачем тогда с такой жить? Но Лику он за что изводил? Она-то тут в чем виновата? Будто бы она выбирала, от кого ей там родиться. Но у мужика, похоже, от ненависти на этой почве кукуха уехала. Он уже и не хотел разбираться, справедливо или нет, что он там говорит, просто нравилось ему изводить своих баб.

– Зачем же мать Лики терпела такое отношение?

– Вот и спросить бы ее – зачем? Да только померла тетя Наташа, теперь уж у нее и не спросишь. Может, потому что привыкла так жить. Может, потому что у мужа деньги водились, а сама она, как я помню, ни одного дня нигде не работала. Да и образования у нее никакого не было. Ну, ушла бы она от мужа, и что дальше? Продавщицей в магазин, полторы тысячи за смену? Пахать по двенадцать часов за копейки и света белого не видеть? Конечно, если бы меня коснулось, то я бы ушла, не терплю,