Шрифт:
Закладка:
Решительно бросив одному из помощников, что уходит на обед, Асами вышла из больницы, прищурившись на слишком яркое солнце. Деревня уже утонула в зелени, по улицам с визгом носились дети, из открытых площадок кафе доносился громкий смех. Но Асами казалось, что она завёрнута в плотный кокон тревоги и страха, сквозь который не пробивался окружающий мир. Она почти бежала к резиденции, не глядя по сторонам, не отвечая на оклики знакомых. Даже не замечала, кто встречался по пути, просто шла вперёд, и с каждым шагом руки холодели, а под ногами разливалась слабость. Что-то наверняка случилось. Что-то нехорошее, иначе он дал бы знать. Как именно и почему, если ни разу не делал так до этого — Асами не задумывалась. Полностью отдавшись на волю своим страхам, шла вперёд и остановилась только у входа, пытаясь отдышаться.
В коридорах было прохладно и тихо. Никто никуда не спешил, не бегал в панике, не кричал, что на них напали. Обычная расслабленная текучка. Её даже не провожали удивлёнными взглядами, хотя Асами казалось, что это не так. От нервов начала болеть голова, и у двери кабинета главы Асами остановилась практически без сил. Толкнула её, врываясь внутрь: несколько пар глаз удивлённо уставились прямо на неё. Изаму, сидевший за столом, поднял глаза и нахмурился.
— Простите, — пролепетала Асами, моментально вспыхнув. Помешала какому-то важному совещанию, что теперь подумают о своём главе подчинённые? Но Изаму отложил свиток, который держал до этого, поднялся и коротко бросил:
— Продолжим позже.
К двери потянулись ниндзя, наконец они остались одни, и уже в следующую секунду Изаму оказался рядом. Её холодные ладошки утонули в его ладонях, в серых глазах — вопрос и беспокойство.
— Что случилось?
Асами покачала головой. Хотела сказать о собственной глупости, но слова застряли в горле, губы задрожали. Не думая, она обхватила его, обняла так крепко, как только может, и тихо всхлипнула. Проклятые гормоны. Изаму молчал. Осторожно обнял в ответ, поглаживая по спине, и просто ждал, когда она выплачется. И когда Асами затихла и смущённо посмотрела на него, мягко улыбнулся глазами, стёр слёзы и легонько щёлкнул по носу.
— Теперь расскажешь, что случилось?
— Ничего, — сипло выдавила Асами. — Правда, ничего. Я такая дура.
— Неправда. — Изаму не спешил выпускать её из рук, продолжая неспешно пробегать пальцами по позвоночнику сверху-вниз и обратно.
— Правда. Ты не вернулся, и я беспокоилась… А потом начала придумывать разное… Даже вспоминать стыдно. Ещё и прервала твоё совещание…
— За что я тебе безмерно благодарен. — Он снова улыбнулся, Асами могла поклясться, что не только глазами. — Может, пойдём перекусим?
— Я точно тебя не отвлекаю?
— Ты? Нет.
Она беспокоилась за него. Не на поле боя, не во время войны — сейчас, когда самое страшное, что с ним может произойти — завалит тоннами бумаги, из-под которой он не сможет выбраться. Глядя на то, как Асами ест, болтая ногами, сидя на краю смотровой площадки, Изаму чувствовал всепоглощающую нежность, такую сильную, что казалось, его вот-вот разорвёт изнутри. Оба молчали, но в этом молчании не было неловкости. Поняв, что Изаму не злится за внезапный приход и даже рад ему, Асами наслаждалась тем, что он рядом. Сидит, вытянув ноги и скрестив лодыжки, щурится на солнце, как мартовский кот, и всем своим видом излучает довольство.
— Ты сбежала с работы? — лениво спросил он, не открывая глаза.
— У меня обед, — откликнулась Асами, и знакомое смущение прошло по телу горячей волной. Осознание того, что бросила все дела, только чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, вызывало стыд.
— Может, будешь почаще заглядывать, чтобы выдернуть со скучного совещания? — Изаму приоткрыл один глаз и подмигнул. Лёг, откидываясь на локти и глядя на неё снизу-вверх.
— Я точно не помешаю?
— Асами, — в его голосе зазвенело едва заметное раздражение, — ты не мешаешь мне. Никогда.
Повисло молчание.Не мешаешь никогда. Значит ли это, что и их брак он не считает помехой? Асами снова с грустью подумала, что почти ничего о нём не знает: о его мыслях, чувствах, желаниях. Хотя было одно, которое так отчётливо сверкало в глазах вчера. Асами покосилась на безмятежно лежавшего Изаму, едва удержавшись от того, чтобы не фыркнуть: сейчас он больше всего напоминал прежнего сенсея, только книги на лице не хватало. Прикусив губу, чтобы набраться смелости, она тихо сказала:
— Ты разрешил мне снять маску. Можно?
От былой сонливости не осталось следа. Изаму распахнул глаза и уставился на неё внимательным взглядом, будто взвешивал все за и против. Потом сел и коротко ответил:
— Нет.
Асами кивнула и отвернулась, стремясь скрыть, как на самом деле разочарована. Вчера он почти открылся ей, а сегодня возводит разрушенный ряд по-новому? От обиды слёзы набежали на глаза, задрожали, размывая очертания деревни. Она вздрогнула, почувствовав его ладонь на своей. Обернулась. Изаму слабо пожал её руку, пробежал большим пальцем по костяшкам и тихо произнёс:
— Давай сделаешь это дома.
От его голоса кожа моментально покрылась колкими мурашками: в нём сквозило обещание чего-то большего. Гораздо большего, чем было до этого, даже большего, чем былотам. Асами заторможено кивнула, опустила глаза на его палец, продолжавший её гладить. Опомнившись, Изаму убрал руку, и, несмотря на солнце, ей стало холодно.
— Тебя проводить?
— А как же важное совещание? — поддела Асами.
— Не слишком важное. — Он тяжело вздохнул — возвращаться не хотелось.
— Я доберусь сама. — Ей нужно было подумать. Над собственными эмоциями, сводившими с ума весь день, над тем, что чувствует сейчас, когда он рядом. Над тем, что будет дальше и как сильно она хочет туда заглядывать. В это пугающеедальше.
Дела, отложенные перед побегом из больницы, с укором смотрели на Асами, и пришлось задвинуть все переживания в дальний угол и погрузиться в работу. Но стоило замкнуть за собой кабинет, и они вернулись, столпились за спиной, заглядывая через плечо. Едва передвигая ногами, Асами шла домой, мечтая придумать какое-нибудь срочное дело, чтобы отсрочить возвращение. Предвкушение, страх, предчувствие, слабость — она тонула в водовороте сомнений, вспоминая Изаму, его низкий голос и завуалированное обещание чего-то большего. Незнакомец из темноты волновал, Изаму вызывал смущение. Невозможно так сразу взять и привыкнуть к тому, что… Асами прикусила губу, останавливаясь в густой тени резного клёна. Потому что Изаму волновал вне зависимости от того, что их связывало во тьме — поняла она. Спокойное ощущение уверенности, скрытая сила, контроль над ней и собственными эмоциями, а глубже — пугающая нежность. Именно она заставляла сердце сбиваться на бег, а внутренности сжиматься. Это было так не похоже на него, и вместе с тем — всегда с ним было. Только она не замечала. Не хотела замечать.
