— Точно живая?

— Да ну вас! — она возмущённо ткнула его кулаком в ответ. Изаму вдруг покачнулся и рухнул на кровать. Асами, не ожидая, что он вообще пошевелится, по инерции упала прямо на него, успев подставить руки. Победоносно ухмыльнулась и заявила: — Я уложила на лопатки самого Великого ниндзя!

— Не в первый раз, — усмехнулся Изаму.

— Это простая победа, вы правы. — Асами сделала вид, что задумалась. — Зато определённо одна из самых приятных!

— Да ну? — Он вдруг поймал её взгляд и посмотрел так пристально, что внутри всё перевернулось. Его крепкое, твёрдое тело под её; приоткрытый рот — ткань на маске то втягивалась, то выпрямлялась; искрящийся металлический аромат грозы и глаза — внимательный взгляд, почти чёрный — только тонкий ободок серой радужки. Продолжая опираться на руки по обе стороны от его лица, Асами облизнула нижнюю губу, и кадык Изаму дёрнулся, прокатился сверху вниз, а взгляд от глаз упал на губы.

Во рту пересохло. Асами снова облизнулась, не сознавая, что от простого механического движения внутри Изаму разгоралась буря. Медленно, стихийно, готовясь беспощадно смести всё на своём пути. Он смотрел, как темнеют её глаза, видел, как ускоряется пульс — голубая вена на шее ритмично пульсировала. Видел, как розовеет шея — как же хотелось узнать, от возбуждения или же смущения?

Кончиком указательного пальца Асами провела по краю маски и вопросительно посмотрела на него.

— Можно?

Если он хотел, чтобы она начала что-то чувствовать к нему, что-то, хоть отдалённо напоминавшее его чувства, стоило подождать. Набраться терпения, которое и так истончалось каждую ночь, когда она прижималась к нему во сне. Изаму не думал, что так полюбит холодный душ. И мастурбацию. А порой и то, и другое одновременно. Он и сейчас отчаянно хотел её, радуясь, что она сидит на животе, а не ниже. Но переходить на новый, а может, старый, уровень их близости не спешил. Однако сейчас в её глазах был не интерес или влечение. В них была надежда. И Изаму сдался, медленно кивнув.

Ком в горле вырос моментально, перекрывая доступ воздуха. Всё ещё не веря, что он согласился, Асами медлила, продолжая водить кончиком пальца по краю маски. Изаму не шевелился, смотрел, настороженно выжидая. Ни одной мысли в голове, пустота и лёгкое головокружение от нехватки кислорода, и сердце, колотящееся где-то в горле. Прикусив губу, Асами неслышно выдохнула и потянула за край, медленно стягивая маску. Пульс грохотал в висках, во рту пересохло, а пальцы слегка подрагивали. Ткань почти добралась до кончика прямого, тонкого носа, когда Изаму перехватил её запястье, отводя руку в сторону. Асами открыла было рот, чтобы возмутиться, но тут сама услышала отчётливый стук в дверь. Изаму тут же ссадил её на кровать — одно движение, ощущение его рук на бёдрах. Резко сел, пригладил волосы и бросил короткий взгляд на растерянную девушку. Пожал плечами, безмолвно извиняясь, и вышел.

Обхватив себя за плечи, Асами шумно вздохнула — разочарование тугим жгутом скрутило внутренности, но она была слишком честна с собой, чтоб не признать: не только из-за этого сердце до сих пор пробивало дыру в грудной клетке. Сейчас Изаму почти слился с незнакомцем в темноте. Растерял привычную невозмутимость, и один кирпичный ряд в его стене осыпался ей под ноги. Она слышала голоса в гостиной, но даже не пыталась прислушиваться: в ушах до сих пор был сплошной белый шум. Прикрыв глаза, Асами облизнула сухие губы и представила, что могло произойти, если бы их не прервали. При этой мысли низ живота свело, так резко, что стало почти больно. Изаму всё ещё оставался самим собой, сенсеем, в котором она всегда видела только друга. Но в то же время именно сейчас Асами видела его другим, и его неизвестная сторона манила с устрашающей силой. Замечал ли он когда-нибудь еёдо? Или же сейчас, скованный обстоятельствами, в которые они себя загнали, вынужден подстраиваться под новые правила игры?

Но он позволил ей снять маску.

В этой игре не было никакого смысла, потому что проигравших двое. Она чувствовала его напряжение за миг до того, как он кивнул. Видела отражение собственного страха в потемневших глазах. Он почти обнажил перед ней одну из тайных частей себя, что-то бесконечно личное, как кусочек души, который, если бездумно сжать в ладонях, рассыплется прахом.

— Мне надо уйти.

Он стремительно вошёл в спальню, распахнул шкаф, доставая одежду.

— Срочное послание из Деревни Туманов. — Он отвернулся, стягивая домашние штаны, чтобы переодеться. Взгляд тут же пробежал по длинным прямым ногам, скользнул выше — Асами смущённо отвела глаза. Шорох одежды, тихое бормотание — Изаму вполголоса ругал всех подряд — и вдруг мягкое касание, чужие пальцы, зарывшиеся в волосы.

— Мне жаль, что приходится уходить. — Она подняла на него глаза и улыбнулась: ничего страшного, работа.

— Не жди, ложись спать. Уже поздно.

Он опустил руку, но не спешил уходить, будто раздумывая, надо ли добавить что-то. Потом беззвучно хмыкнул и ушёл. Асами забралась под одеяло, услышав, как щёлкнул дверной замок. Обняла его подушку и глубоко вздохнула. Сегодняшнюю ночь она совершенно не хотела проводить в одиночестве. К утру Изаму не вернулся, и настроение стремительно поползло вниз. На работе легче не стало: Асами срывалась на каждого, кто попадался под руку, в итоге к обеду по больнице пополз слух, что начальство не в духе и лучше подождать удобного случая, чтобы обратиться с просьбой.

Мог хотя бы предупредить. Послать весточку, хоть что-то — почему задерживается, что происходит? Но Изаму молчал, и Асами, ещё несколько дней назад не обратившая бы внимание на его привычную загруженность, сейчас буквально сходила с ума от раздражения и злости. А ещё — тревоги за него. Эта тревога пробралась внутрь незаметно и теперь точила беспокойным червячком, постепенно разрастаясь до размеров змеи, сжавшей сердце тугими кольцами. Умом понимая, что переживать глупо, Асами ничего не могла с собой поделать, чувствуя, что начинает задыхаться. Просто узнать, что всё в порядке. Увидеть его, услышать его голос и спокойно вернуться к работе — эта мысль стала навязчивой. Сосредоточиться на работе не получалось — Асами поймала себя на том, что десятый раз пытается вникнуть в содержание служебной записки с перечислением краски, которую нужно закупить на ремонт второго этажа. Столбики перед глазами прыгали, сливаясь в одно пятно, отказываясь собираться в слова. Наконец Асами смирилась. Посмотрела на часы, стоящие на столе — почти час, время обеда. Если она придёт в резиденцию главы и просто предложить перекусить, никто ведь не увидит в этом ничего странного?

С силой потерев виски, Асами раздражённо выдохнула — она его жена, нет ничего странного, если она заглянет влюбоевремя. И всё-таки при мысли, что придётся идти туда, ловить на себе понимающие взгляды, слышать шепоток за спиной становилось не по себе. Всё это время она неосознанно отгораживалась от всего, что связывает с Изаму вне стен их дома. Они существовали в разных плоскостях и даже не пытались пересечь их вместе. Видимо, пришла пора это менять.