Шрифт:
Закладка:
Я рад, что такой праведник, как отец Иппполит, горячо молился о процветании Дальневосточного края. Молилось об этом и священство во главе с правящим архиереем. И такая соборная молитва, как священноначалия, так и народная, не могла не принести результата. А когда еще и батюшка Ипполит за нас у Господа предстательствовал, то результаты стали просто выдающимися.
Я думаю, что можно призывать батюшку Ипполита на помощь всегда. И вполне можно обращаться к нему, молитвенно просить: отче, преподобный отче Ипполите, моли Бога о нас. Я думаю, вполне это можно делать келейно, молитвенно. Вряд ли нас кто-нибудь за это осудит. А помощь мы получим весьма реальную.
Как сын-ученый стал монахом
Анна Савельева
Моя первая встреча с батюшкой запомнилась меньше, чем вторая. Помню, что батюшка сидел на лавке, как будто ждал нас — это было удивительно. Возле колокольни, где была старая трапезная, где монахи и паломники первое время трапезничали.
А вот вторую поездку я спланировала в отпуск вместе с детьми. У меня был огромный пес, черный терьер, пришлось пристраивать его. Но в день отъезда все мне звонят и отказывают. Билеты взяты, а мне некуда девать собаку. Я бегом в ветеринарку, сделала ему прививку, билет на собаку обошелся в два раза дороже вместе с прививками, чем на двух детей. Мы вынуждены были поехать с этой огромной собакой.
Когда мы приехали, батюшка сидел на лавочке и ждал нас. Он позвал из трапезы Людмилу и говорит: «Матушка, отведи их в 30-й домик». И она нас по этой улице, улице Мирная, повела в 30-й домик, который батюшка для монастыря купил, для паломников.
Людмила казалась недовольной и бросила такую фразу: «Это ненадолго. Батюшка, — говорит, — из Москвы гостей ждет. Поэтому вас ненадолго». «Ну, — я говорю, — хорошо, пусть ненадолго». Это было единственное место, где в монастыре можно с собакой поселиться. Там был такой навесик, где нашего пса привязали, и он там очень даже комфортно себя чувствовал. И мы вместо двух-трех дней, которые планировали, прожили у батюшки две недели. Это было какое-то удивительное событие.
И в конце двух недель, за три дня до отъезда (мы должны были поехать еще к моим родителям, в Брянскую область), я подошла к батюшке и говорю: «Батюшка, вот, ребятам бы причаститься». Батюшка заулыбался:
«А у них назавтра будет расстройство желудка. Им ничего нельзя есть».
Поскольку дети у меня невоцерковленные были, я ходила в Рыльск и им, конечно, покупала все, что они просили, чтобы не роптали. Но самое интересное, что они даже ни разу за эти две недели не спросили, когда же мы уезжаем. Все было замечательно.
Старший сын у меня тогда поступал в МИФИ. Это очень сложный институт. У него аналитический склад ума.
И вот я ему так аккуратненько на следующий день говорю: «Может, ты как-то, вот, мы с тобой подойдем к батюшке, исповедуемся. Ты причастишься». Он говорит: «А я не пойму, что я с этого буду иметь».
У него так все хорошо складывалось, ему как бы и без Бога комфортно было. Учился он блестяще. Я не знала, чем его загружать. Шахматами? Тренер по международным шахматам на него уже ставку сделала. Куда ни пойдет — он везде первый.
Младший пошел на резьбу по дереву, подходит ко мне и говорит: «Мам, пусть он туда не ходит. А то он там опять первый будет». Я говорю: «Хорошо, туда он не будет ходить». Старший сын везде был успешен, и не было у него нужды к Богу обращаться. В итоге, поговорить с ним об исповеди взялась Людмила.
Она за два дня до нашего отъезда пришла в домик и говорит: «Ты знаешь, — говорит, — батюшка-то вас ждал, оказывается. А я-то так неласково вас приняла в начале, и три дня ждала, думаю, когда ж к батюшке гости из Москвы приедут. Я почему-то так решила. Перед этим благочинный пришел, и когото стал заселять. И тут же пришел батюшка и говорит: “Отец, давай мы их, вот, куда-то в другое место переселим, а то ко мне гости, говорит, из Москвы приедут”. Я вымыла домик, ступеньки. И вдруг вы приезжаете. Вы как-то не тянули на тех гостей, о которых батюшка сказал. А ведь он вас ждал».
Действительно, с двумя детьми и с собакой еще можно было вот только в 30-м домике нас и поселить. Батюшка каждого как дорогого гостя ждал.
Так вот, я рассказывала про старшего сына. В то время я даже не ставила таких задач, чтобы он уверовал. Младший сын у меня более простой. Всегда на компромисс шел, а старший всегда был с задатками лидера, вокруг себя формировал сообщество, мнение окружения. Он немногословный. Если говорил, то очень коротко, четко, веско и авторитетно. Поэтому я не волновалась за старшего сына, у него всегда была правильная реакция на события. Если младшего надо было контролировать: где бывает, с кем бывает, — то здесь можно было совершенно не волноваться. С ним даже учителя в школе как-то на равных разговаривали.
Да, я пыталась его воцерковлять. Познакомила со священником, очень известным, тоже Максимом — отцом Максимом. Он закончил МИФИ, только другую кафедру. Они проговорили первый раз минут сорок.
Сын пришел ко мне на кухню и говорит:
«Мам, умный мужик, зачем он в храм пошел?» То есть, все хотел постичь умом, а сердце молчало.
Прошло месяца полтора, я его уже оставила в покое, думаю: как-то мне не по силам это. Он мне говорит: «Ты знаешь, у меня к этому священнику появились конкретные вопросы. Я над многими вещами думал, я хотел бы у него спросить». Я еще раз им встречу организовала. Больше часа второй раз проговорили. И снова реакция та же:
«Мам, умный мужик. Он кандидатскую у нас в МИФИ защитил. Зачем он в храм пошел, я не понимаю».
И вот когда я тогда попросила со мной
