— Ты не пойдёшь к нему. Слышишь? Это небезопасно. Кто бы ни стоял за убийствами, он не гнушается ни мужчинами, ни женщинами. Вчерашнее было особенно кровавым. Я не позволю тебе разгуливать рядом с борделем. Поняла?

Убийства? Боже. Так вот что случилось у Дедалуса — работников убивали.

Аирлея, казалось, хотела возразить, но вместо этого скрестила руки и произнесла:

— Я по нему соскучилась.

— И я тоже. Но он уже не тот брат, которого ты знала. Теперь мне нужно забрать рыбу. Ты сходишь купить овощей и ячменя?

Блондинка кивнула, но Парис видел по её глазам, что она над чем-то задумалась.

Вот, проклятье. По всему было ясно, что она не замышляла ничего хорошего, и, судя по тому, что Парис находился здесь, её план не имел никакого отношения к еде, а был целиком связан с Таносом.

— Хорошо. Встретимся здесь же. — Рода передала наполненный монетами кошелёк и приложила ладонь к щеке сестры: — Не забивай голову, Аирлея. Мы купим всё необходимое и уйдём домой до заката. При свете дня бояться не нужно.

— Конечно, — ответила та, и Рода, отойдя, затерялась в шумной толпе.

Парис понаблюдал за скрывшейся девушкой, а затем сосредоточился на Аирлее. Она вглядывалась в людей, похоже, для того чтобы убедиться, что никто её не узнает. Затем развернулась на носках и бросилась в боковую улочку.

«Чёрт», — подумал Парис и сорвался с места. Маленькая плутовка была быстрой. Подхватив подол хитона, она понеслась по узким проходам и закоулкам, пока не остановилась у стены из известняка. Дыхание девушки сбилось, глаза были широко раскрыты. Парис обошёл беглянку, чтобы увидеть, где они оказались, и мгновенно всё понял.

Они были в самом конце пристани, напротив последнего пирса стояло здание. Не слишком большое. Оно выглядело как квадратная коробка с дверью и окном.

Это и был бордель Дедалуса.

У входа стоял здоровенный мужчина, в некоем подобии одежды из чёрной кожи, в маске с заклёпками, с деревянной, смертельной на вид дубинкой в руке.

«Охрана, — Парис повернулся к девушке рядом. — Пожалуйста, Господи, пусть она не думает о том, о чём, как я полагаю, она и размышляет».

Но стоило охраннику отвернуться, как Аирлея перебежала улицу и скрылась за углом здания.

Чёрт. Парис последовал за девушкой, стараясь не потерять её из виду. Он уже знал, что его не увидят. Ему зачем-то показывали этот момент. Танос открывал часть своего прошлого, и Парис не боялся узнать это, хоть и был настороже.

Когда он остановился рядом с Аирлеей, та прижимала ладонь к груди. Похоже, у неё колотилось сердце, как и у Париса, только вот совсем по иной причине.

Солнце начало приближаться к линии горизонта, опускались сумерки, и сквозь щели в стенах обветшалого здания просачивались безошибочно узнаваемые звуки секса. Хрипы, стоны и крики разносились по воздуху, не оставляя сомнений о происходящем внутри. Аирлея пригнулась у стены дома, явно намереваясь набраться смелости и отправиться на поиски брата.

Она зажала ладони между коленями и наблюдала за округой, проверяя, не идёт ли кто в её сторону. Стоя очень близко, Парис не мог не заметить сходства её глаз с глазами Таноса.

Слегка нервничая, Парис выпрямился и начал расхаживать, ожидая действий со стороны девушки. Он подумал, что мог бы зайти внутрь и найти Таноса, но сомневался, что от него хотели именно этого.

Если бы вампир хотел видеть его внутри здания, то просто переместил бы туда, верно? Но вместо этого он свёл Париса со своей сестрой. Поэтому Парис подождёт. Подождёт и посмотрит…

— Аирлея.

Боже.

Парис замер при звуках этого голоса. Голоса, узнаваемого отныне где угодно. Даже не поворачиваясь, он понимал, кто стоит за спиной. Танос.

— Athelfe, — произнесла Аирлея, и Парис услышал, как она встала.

Он глубоко вздохнул и приказал себе сделать это. «Просто обернись и посмотри. Тогда ты наконец узнаешь, с кем общался». Но справиться с нервами, чтобы сделать это движение, было непросто.

— Аирлея… Я не поверил Эзопу, когда тот сказал, что заметил тебя на пирсе. Но когда он привёл меня сюда, и я увидел тебя, я с трудом поверил собственным глазам. Что ты тут делаешь?

Парис позволил звукам голоса окутать себя с головой. Глубокий, мелодичный и полный недоумения. Почувствовав лёгкое движение воздуха, он увидел, как Аирлея прошла мимо навстречу брату.

Понимая, что ему нужно оглянуться, иначе возможность эта будет упущена навсегда, Парис протяжно выдохнул и развернулся. И ничто не могло подготовить его к увиденному.

Танос… Ого. Он был высоким, не ниже шести футов пяти дюймов. Это Парис уже знал. Но одетый в черную тогу с золотым орнаментом и с зачёсанными назад прямыми волосами до плеч Танос просто запугивал своим ростом. Как и по-мужски красивым лицом.

Просто. Ого. Угловатые, точёные скулы и чёткая квадратная челюсть эффектно очерчивали лицо Таноса. Он казался ангелом, но жёсткая линия губ и прищуренные глаза ясно давали понять, что мужчина настолько далёк от ангела, насколько это возможно.

Танос метнулся к сестре и, крепко схватив её за руки, притянул к себе и спросил снова:

— Аирлея, что ты здесь делаешь? Тебе тут не место.

Девушка вывернулась из хватки брата и подняла голову:

— Тут никому не место, Танос. В том числе и тебе.

Словно заворожённый, Парис подошёл к ним. Ему необходимо было оказаться рядом с мужчиной, которого он ещё не видел в настоящем и жадно разглядывал в прошлом.

— Здесь опасно. Ты разве не слышала, что происходит после захода солнца? Где Рода?

— Понятия не имею, где она. Я о тебе беспокоюсь. Идём домой со мной.

Танос нахмурился и провёл ладонями по волосам:

— Домой? Это больше не мой дом.

— Твой. Ты в нём родился. Ты там рос.

— И меня оттуда выгнали, — добавил Танос. — Или ты забыла?

— Тебя выгнал отец. Теперь он мёртв. Ничто не мешает твоему возвращению.

— Аирлея, меня останавливает то, что послужило причиной для моего изгнания.

Она сжала ладони брата в своих:

— Ты имеешь в виду мужчин?

— Мужчины — лишь часть этого, сестра. Другое…

— Ты имеешь в виду… порку? — прошептала она.

Танос выругался, как и Парис.

«Порку? Что за…?»

— Откуда ты знаешь о таких вещах? — требовательно спросил Танос и помотал головой. — Рода. Эта хитрая…

— Она говорит, что ты хочешь делать подобные вещи из-за яда в твоей душе.

— А она из-за яда такая сука?

Аирлея открыла рот, чтобы ответить, но заговорить не успела. Парис почувствовал явное изменение в воздухе, и тут