– В тебе нет дракона, – заключил он, немного отпрянув, но по-прежнему не выпуская из железной хватки.

– Конечно, нет. Откуда ему взяться? Я человек, – ответила, удивившись, почему мужчине вообще вздумалось искать во мне дракона.

– Статуи на тебя среагировали, – объяснил Морентер поведение своё и наконец-то выпустил меня.

– Вы слышали гул статуй? – куда больше поразилась я.

– Я слышу их на любом расстоянии, потому что сам наложил на них магию. Они реагируют на приближение дракона.

Вновь устремив на меня свой пронзительный взгляд, мужчина опять заставил съёжиться. Почему он так смотрит? Как будто что-то скрываю. Это он много чего недоговаривает.

– Если вы не знаете, то откуда я могу знать, почему ваши статуи так себя повели? – начала защищаться.

Пристальный взгляд Морентера переместился на книгу, которую я продолжала крепко держать.

– Воровать, похоже, у тебя в крови, – прищурившись, произнёс дракон.

– Я не воровка! Вернула бы я вашу чёртову книгу! – громко возмутилась и с силой бросила этот фолиант с серебряным переплетом прямо Денверу на ноги. Мужчина закрыл глаза и, плотно сжав губы, сдавленно промычал. Тут же опомнившись, я подняла книгу и, втянув голову в плечи, виновато глядя на дракона, промямлила: – Простите. Сама не знаю, что на меня опять нашло. В последние сутки сама не своя.

Открыв веки, мужчина снисходительно посмотрел на меня и поинтересовался:

– Как давно ты стала такой раздражительной?

Быстро воспроизведя в своей голове события минувших суток, ответила:

– Вчера днём, когда сокамерницы напали. Неожиданно для себя я побила всех троих, хотя раньше никогда не дралась.

– Это сила, что таится в тебе, так себя проявляет. Драка стала своего рода спусковым механизмом. Скорей всего на эту силу и среагировали статуи. – проговорил дракон. Вновь бросив взгляд на фолиант, произнёс: – Читай. – Видя мою нерешительность, более строго добавил: – Ты ведь для этого её взяла? Читай!

Не совсем понимая, зачем ему это, я перехватила книгу поудобнее, так как вес её всё же приличный, и, открыв первую страницу, нахмурилась. Открыла другую страницу, следующую…

– Что это за язык? – спросила мужчину, разглядывая бесконечные непонятные символы вместо букв.

Как только я попала в этот мир, следующим моим потрясением было то, что люди говорят здесь на другом языке. И я, что более удивительно, не только его понимала, но и сама могла на нём общаться. Этот феномен мне тоже не смогли объяснить местные жители, лишь пожимали плечами.

Только хозяйка приюта однажды обмолвилась:

– В магическом мире возможно всё, милочка. Так что перестань удивляться, просто привыкай.

Привыкала я долго, особенно было тяжело учить новые буквы: говорить-то на местном языке могла, а вот читать и писать… Примерно за месяц справилась с азами, дальше практиковалась: днём работала в приюте, помогая другим новичкам, а вечерами, исключая приёмы именитых гостей, сидела в библиотеке, читая и переписывая тексты.

Вот только символы в этой книге я видела впервые и почувствовала себя более чем неловко. Надо же было так опарафиниться! Взять книгу и даже не удостовериться, смогу ли прочесть! Ещё и в лапы дракону попалась. Удача в очередной раз отвернулась от меня, не иначе.

– Ничего здесь не понимаю, – призналась честно, закрыв книгу и возвращая Морентеру.

– Вот это как раз неудивительно, – усмехнулся мужчина, принимая фолиант. – Читать её могут только драконы, благодаря особому зрению, которого людям не дано. И что ты, интересно, в ней хотела найти?

– Узнать про ритуал, – потупив взор ответила дракону.

– Зачем?

Посмотрев на мужчину, я опять уловила иронию в его взгляде и вновь ощутила себя пленницей без права выбора.

Обида взыграла с новой силой и я, осмелев, высказала:

– Мы имеем право знать, почему не можем оставить силу себе и что нас ждёт дальше!

– Во-первых, вы не можете оставить силу себе, потому что она вам не принадлежит. Даже не умеете ею пользоваться, потому что не являетесь драконами. Во-вторых, – Морентер глубоко вздохнул, дав понять, что устал объяснять одно и то же, – уже неоднократно говорил – вам ничего не грозит. Останетесь обычными людьми, как и раньше.

– То, что в нас есть эта магия, уже делает нас необычными, – вновь посмела я возразить. – Как она, вообще, к нам попала, если считаете, что магия нам не принадлежит? Объяснили бы всё сразу, и мне бы не пришлось искать информацию самой!

Удивительно, но дракон не разозлился, напротив, его лицо озарила добродушная улыбка. На секунду я ощутила душевную лёгкость и… притяжение. Да, какая-то сила вдруг потянула к нему. Но, это было лишь мимолётным чувством, которое тут же вновь сменилось обидой и несправедливостью.

– Упрямство, дерзость, даже эти черты характера вы унаследовали от своих прабабок, – насмешливо проговорил мужчина. Более серьёзным тоном добавил: – Обо всём узнаешь в своё время, а теперь покажи, как ты взяла книгу.

Морентер кивком показал мне в сторону стола и сам отправился к нему. Немного помешкав, я послушно поплелась следом. Хотя очень хотелось повредничать и поставить условие, мол, сначала расскажи, а потом уж и я покажу. Лишь снова усилием воли заставила себя успокоиться, вовремя вспомнив, что дракона лучше не злить.

Мужчина вернул древний фолиант на поверхность стола, ровно туда, где он лежал, и так же жестом приказал мне взять его. Осторожно протянув руки, я равнодушно посмотрела на снова возникшее пламя и спокойно подняла книгу, параллельно наблюдая, как серьёзное лицо мужчины становится удивлённо-восхищённым.

– Поразительно! – с восторгом проговорил он.

– Что именно? Что я не испугалась иллюзии?

Дракон усмехнулся, взял чистый лист бумаги, что лежал на углу стола и подал мне, взглядом указав на то место, где лежал фолиант. Прекрасно поняв его, вернула книгу на место, удивительно, но при этом огня не возникло. Но вот когда я, приняв от мужчины бумагу, поднесла к этому же месту – вспыхнувшее пламя начало пожирать лист. Глядя, как догорает бумага в моей руке, я бросила остатки и ошалело посмотрела на Морентера.

– Это ведь фокус, да?

Дракон отрицательно покачал головой.

– Огонь настоящий.

Посмотрев на пепел у моих ног, потом на свои белые руки, я не могла поверить в происходящее.

– Этого не может