Майконг

Когда ты обладаешь недостатками, сильным мира сего очень легко тебя защищать. От этого они чувствуют себя еще больше, еще могущественнее, еще влиятельнее и уважаемее.

А вот когда ты становишься сильным, многим это не по вкусу. Что уж говорить, когда ты самый большой из оборотней?

Леон, поганка пятнистая, знал толк в изощренных пакостях! Кто бы мог подумать, что контроль зверя – не самая большая проблема Майконга? Что настоящая задача встанет перед ним, когда он совладает со зверем. Когда в глазах каждого лидера клана он увидит настороженность и угрозу.

Обеспокоенный взгляд Макса тупой болью отозвался в груди саванного лиса. Вожак столько трудов положил на то, чтобы растоптанный клан рыжих встал на ноги, что Майконг хотел тут же написать ему расписку в том, что не претендует на власть.

Но кто ему поверит?

Закон каменных джунглей гласит: побеждает сильнейший оборотень. И Макс невероятно напрягся. Ему нужно было быть со своей оторвой-медоедкой, которая только-только стала молодой мамой. Без папеньки счастливое материнство грозило перерасти в нечто страшное. В глазах главы лис так и качались чаши весов: с одной стороны клан, с другой – семья. И если раньше Макс не был обеспокоен, потому что знал – никто из лисов не рвется на позиции лидера, то теперь весь мир оборотней пошатнулся.

У большого зверя больше аппетит – это понятное всем правило. Растет животное – растут голод, амбиции, желания, возможности и власть. Увеличивается воздействие на более слабых.

У Майконга было счастливое детство, полное путешествий с родителями. Он рано ушел в самостоятельное плавание и с честью прошел испытание огнем и водой. Похоже, теперь впереди его ждали медные трубы.

Да, каких-то несколько часов назад мир оборотней встал на голову. Майконг не поверил своим ушам, когда Никс принес на хвосте весть: ищут путь превратить Леона обратно в человека, чтобы он вернул все на свои места.

Так сказать, принудительно-ласкательно.

И тут Майконг впервые почувствовал силу своего возросшего зверя. Если раньше саванный лис был одиночкой, то сейчас он испытал злость и возмущение, что его хотят опять загнать в мелкую шкуру. Для Майка большой зверь значил не столько власть, сколько силу, с помощью которой он может защитить тех, кого с недавнего времени хочет оберегать.

Зверь сейчас побуждал его взять все в свои руки, выдвинуть требования. Но привычный уклад одиночки был так комфортен, что Майк решил переждать, пока все успокоятся, а пока медленно наладить контакт со Светой.

Но кто знал, что одна запретная дверь может открыть неизвестную сторону саванного лиса?

Света

Юлька махнула рукой на прощание с крыльца школы, а я поднесла к уху телефон.

– Ты что? Какой выходной? У нас сдача объекта на носу. – Бригадир явно куда-то спешил – его дыхание то и дело сбивалось.

– Хотя бы на полдня? – В моем голосе проскользнули умоляющие нотки, и я услышала, как Валерьич запнулся.

– У тебя проблемы?

– Да.

Тяжелый вздох смешался с сексистским уколом:

– Вечно у баб что-то случается!

Ну да, случается! У мужика дома неприятность случилась – кто разбирается? Жена! А он доблестно чешет на работу, ведь не мужское это дело – домашние проблемы решать.

А домашние дела, они зачастую хуже войны между странами. Одна моя мать, например, чего стоит.

– И это… Тут начальство новую маску тебе передало. С фильтром. И новый сварочный аппарат…

Ближайшая скамейка поймала меня в свои деревянные объятия.

Начальство. Купило. Маску с фильтром.

Я посмотрела вверх – небо на месте. Вниз – земля тоже. Прислушалась – рак на горе не свистит, столица по-прежнему стоит на семи холмах.

Да эта маска же стоит как мой годовой заработок!

Наверное, только газовая компания может позволить себе оснастить так своих сотрудников. Самых ценных кадров, в список которых я явно не вхожу.

Так хотелось воскликнуть: «Больше никаких отравлений цинком? Серьезно? Человеческие условия работы?»

Я спасла страну ночью? Вроде нет. Точно нет!

И я не заблуждалась, что вдруг меня стали ценить больше. Что у компании появились лишние сотни тысяч и руководство просто не знает, куда их потратить.

Мой странный поток везения продолжался, будто я нашла себе папика. Впрочем, в вопросе бригадира был на это вполне прозрачный намек:

– И за какие такие заслуги, интересно?

Я открыла рот, чтобы ответить, и тут увидела, как знакомая светлая головка чешет в сторону от школы. Юлька!

– Я перезвоню!

– Не вздумай опаздывать! Нужно раньше уйти – сделай сначала работу! А то никакие связи не спасут.

Связи? У меня?

Я громко засмеялась бы, не будь так насторожена Юлькиным побегом из школы.

– Хорошо, – согласилась на автомате и убрала телефон в карман.

Куда она?

Через пятнадцать минут я стояла у родного дома и пыталась проглотить комок в горле.

Юлька прогуляла школу и пошла к маме. Сама.

Соскучилась? Ей плохо со мной?

Я позвонила Юльке, но та не поднимала трубку. Делает вид, что на уроках и не может ответить?

Тогда я написала сообщение, не собираясь додумывать.

«Юль, почему ты у мамы? Что-то случилось?»

На что пришел ответ: «Прости, маме плохо. Я побуду с ней».

Первым порывом было подняться в квартиру и уличить родительницу в манипулировании ребенком, но у самой подъездной двери я остановилась.

Что, если Юлька соскучилась? Она еще совсем ребенок.

«Побудь с ней. Я вечером тебя заберу».

Может, так будет даже лучше. Погостит, пока я не разберусь, откуда на меня сыплется удача, и точно ли это она.

***

Спустя час я держала в руках последнюю модель сварочной маски с фильтром.

Не ведись! Не поддавайся, Светка, это искушение во плоти!

Когда я раньше видела такую маску на картинке, я испытывала восторг мальчишки перед болидом. Сейчас же подозрительность постукивала вместе со мной пальцами по рельефу неожиданного подарка начальства.

Куда я, святой электрод, вляпалась? Что за аттракцион неслыханной щедрости? Крутая маска, крутой сварочный аппарат, крутая болгарка.

А пальцы-то трясутся – сбылась мечта идиота!

Я отработала полдня в новом обмундировании, слушая подколки мужиков и предположения, в честь чего мне досталась маска. Уважение, которое я зарабатывала годами, на глазах превращалось в сомнение. Знаете вот это – заработала ртом? Вот такая догадка так и читалась на лицах слесарей.