Так что отсюда и сделайте для себя соответствующие выводы.

Когда Ежов закончил свое выступление, в зале воцарилась мертвая тишина. Все застыли на своих местах, не зная, как реагировать на подобные предложения и угрозы Ежова.

Вдруг со своего места встал старейший контрразведчик – начальник Управления НКВД по Омской области

Э. П. Салынь.

– Заявляю со всей ответственностью, – спокойно и решительно сказал Салынь, – что в Омской области не имеется подобного количества врагов народа и троцкистов. И вообще считаю совершенно недопустимым заранее намечать количество людей, подлежащих аресту и расстрелу.

– Вот первый враг, который сам себя выявил! – резко оборвав Салыня, крикнул Ежов. И тут же вызвал коменданта, приказав арестовать Салыня…»[148]

Этот сюжет из воспоминаний участника совещания Стырне свидетельствует о некоторой неточности мемуариста. На самом деле Салынь был арестован спустя три недели после окончания упомянутого совещания – 10 августа 1937 г. И сразу же после ареста помещен в известную своими жесткими порядками Лефортовскую тюрьму.

Не чувствуя за собой никакой вины, он обращается к Ежову и другим руководителям НКВД с неоднократными просьбами о личной встрече с ними или, по меньшей мере, о начале следствия по его делу. В ответ – глухая и немая стена молчания. Так продолжается несколько месяцев. Проходят август, сентябрь, октябрь, ноябрь: ни встреч, ни устных, ни письменных объяснений причин ареста, вообще нет никаких контактов с администрацией тюрьмы или наркомата.

В декабре Салынь решает кардинально поменять тактику своего поведения в тюрьме.

Возможно, он знает об уже разоблаченной Ежовым латышской троцкистской организации, которой руководили Страутин, Янкус и Балодис. И поэтому придумывает совершенно фантастическую, абсолютно нереальную версию о существовании в СССР еще одной антисоветской латышской фашистской организации, в руководство которой входят он сам и многие другие известные деятели партийно-советской номенклатуры.

Среди членов этой «конторы “Рога и копыта”» Салынь называет и грозного председателя Военной коллегии Верховного суда СССР В. В. Ульриха.

Замысел Салыня очевиден – он надеялся, что следствие разберется в его «показаниях» и сделает вывод об их стопроцентной несостоятельности. Однако Салынь трагически ошибся: 77 страниц его собственноручных чернильных и карандашных «показаний» кем-то из следственной бригады по его делу внимательно изучались, но ни одна строка из них не попала в материалы следствия. Все они несколько лет пролежали без движения в чьем-то рабочем столе на Лубянке и лишь в 1941 году были приобщены к АСД уже расстрелянного Салыня.

Само же следствие было рекордно скорострельным даже для тех сложнейших времен: в один день – 25 апреля 1938 г. – было принято постановление об избрании меры пресечения для Салыня (спустя восемь с половиной месяцев после его фактического ареста), проведен единственный допрос и подписан протокол об окончании следствия.

Однако и таким спринтерским следственным забегом ежовское издевательство по отношению к непослушному Салыню не закончилось. Прошло еще четыре месяца ожидания, прежде чем 26 августа 1938 г. тот самый член «руководства латышской фашистской националистической организации» В. В. Ульрих подписал единственно возможный в то время для Салыня приговор Военной коллегии Верховного суда СССР – высшая мера наказания[149].

Личная изуверская месть Н. И. Ежова своему непокорному подчиненному завершилась еще одной трагической смертью.

ГЛАВА 4. Документы гестапо – новый исторический источник

В предыдущей главе мы рассказали Читателю о недавно рассекреченных секретных документах, которые были переданы из Архива Президента РФ в Российский государственный архив новейшей истории (фонд № 3, описи № 57 и 58).

Среди этих новых, рассекреченных архивных дел находятся уникальные, до сих пор не публиковавшиеся материалы германской секретной тайной полиции (гестапо) – три тома под общим названием «Трофейные документальные материалы – карточки, заведенные Государственной тайной полицией и службой безопасности Германии, на советских политических, государственных, военных деятелей и других лиц»[150].

Обложка архивного дела № 495 (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58) с документами гестапо на советских руководителей

Пока опубликовать все документы из всех трех томов не представляется возможным только по одной причине – их объем слишком велик и, судя по всему, потребует подготовки отдельной книги.

Сегодня мы можем предложить нашему Читателю всего лишь первые три карточки гестапо, которые были заведены на И. В. Сталина, Н. С. Хрущева и Н. И. Ежова. Увидев карточки гестапо, прочитав русский перевод их содержания, пусть каждый Читатель составит собственное мнение о новом историческом источнике.

Начнем с самой, как это ни показалось бы странным, лаконичной карточки – на И. В. Сталина[151].

Оригинал карточки гестапо на И. В. Сталина

Русский перевод карточки гестапо на И. В. Сталина

В карточке указана фамилия Вождя, его место службы и жена – дочь Л. М. Кагановича […]

Вторая карточка на Н. С. Хрущева, на которого, если верить немецким источникам, было совершено покушение в 1939 году.

Оригинал карточки гестапо на Н. С. Хрущева[152]

Член Московского областного и городского комитета ВКП(б). Кандидат в Президиум ЦИК СССР (текст подлинника. – А. Д.).

Член Президиума Совета Национальностей при ЦИК СССР.

См. «Германскую Центральную Газету» (Москва, № 185 от 12 августа 1936 года) (текст подлинника. – А. Д.).

15.12.36. В речи о новой советской Конституции Хрущев высказался, между прочим, против фашизма. «Правда» № 336, 7 декабря 1936 года.

24.9.37. Согласно «Германской Центральной Газете» (Москва, № 213 от 16 сентября 1937 года), Хрущев принял участие в критике тактических занятий войсковых подразделений Московского военного округа. (Документы «Красная Армия»).

6.10.37. Согласно «Германской Центральной Газете» (Москва, № 218 от 22 сентября 1937 года), произнес речь на собрании стахановцев – рабочих текстильной промышленности Москвы и Московской области. (Документы «Стахановское движение»).

19.10.37. Согласно «Германской Центральной Газете» (Москва, № 235 от 12 октября 1937 года) – член Центральной комиссии по выборам на 1937 год. (Документы «Выборы в Советском Союзе»).

14.12.37. Согласно «Германской Центральной Газете» (Москва, № 279 от 8 декабря 1937 года), выступил с речью на радиомитинге трудящихся Московской области в честь Дня Сталинской конституции. Кандидат в депутаты Верховного Совета СССР (См. личное дело).

23.12.37. Согласно «Германской Центральной Газете» (Москва, № 284 от 14 декабря 1937 года), избран от города Москвы в Верховный Совет СССР. (Документы «Выборы в Советском Союзе»).

25.1.38. Согласно «Германской Центральной Газете» (Москва, № 15 от 18 января 1938 года), избран в члены Президиума Верховного Совета СССР.

26.1.38. Согласно «Германской Центральной Газете» (Москва, № 16 от 20 января 1938 года), становится кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б). (Документы «Народные комиссары СССР»).

3.2.38. Согласно «Германской Центральной Газете» (Москва, № 23 от 29 января