“Титания” снялась с якоря и теперь выходила из дока в канал, ведущий прямо в устье Шельды — и оттуда дальше, в море.

— Scheisse, — простонала Хельга, уткнувшись лбом мне в плечо. — Мы в полном дерьме, Бомон.

Глава 12

— Бомон, что ты видишь? — Хельга попыталась оттеснить меня от иллюминатора. — Дай посмотреть!

— Милости прошу, фрайин. — Я вздохнул и чуть отодвинулся в сторону. — Но тебе вряд ли понравится.

Мы почти час просидели за ящиками в трюме. “Титания” набрала ход, но британские моряки вдруг продолжили таскать свои чертовы ящики — а потом уселись отдыхать. Видимо, спрятались от сурового капитана и принялись болтать: перемывали косточки командованию, королю Георгу, канцлеру Каприви, Жозефу Бонапарту… В общем, всем на свете. А когда самый голосистый вдруг принялся рассказывать о некой горячей вдовушке из Ливерпуля, я всерьез задумался прибить дюжину человек магией — лишь бы не слушать этот скабрезный бесконечный треп.

Хельга наверняка была со мной полностью согласна — но, разумеется, тоже терпела. Пока болтуны не вспомнили, что скоро завтрак, и не убрались наверх по лестнице. Выждав пару минут, мы осторожно двинулись следом. Конечно, не в камбуз или в кают-компанию, даже не на палубу — просто хотя бы немного повыше трюма. Туда, откуда можно было хоть как-то выглянуть наружу и понять, что вообще творится за бортом.

И картина за иллюминатором не вдохновляла — ничуть. Солнце еще только готовилось показаться над горизонтом, и все же снаружи уже стало достаточно светло, чтобы разглядеть и воды Шельды, и огни на берегу.

До которого было километра две, если не больше. Похоже, “Титания” не только успела выйти в широкое устье реки, но и набрала ход, и теперь шла прямо в открытое море. И даже если мы каким-то образом проберемся наверх, стащить лодку при свете дня можно даже не пытаться. А к ночи корабль будет уже…

Где угодно — я представления не имел, куда мы держим курс. И зачем британским морякам понадобилось тайком подменять экипаж и угонять “Титанию”. Невзрачную посудину из голландского Роттердама окутывал целый ворох тайн — и у меня было не так уж много способов их разгадать.

По-хорошему — только один.

— Пойдем, фрайин. — Я взял Хельгу за локоть. — Нам незачем тут оставаться.

— В первый раз не могу с тобой не согласиться, Бомон. Но как ты собираешься отсюда удрать?

— Никак. — Я пожал плечами. — Просто попрошу капитана высадить нас.

— Что?! — Хельга вцепилась мне в рукав и потянула, пытаясь развернуть. — Ты спятил?! Это же британцы!

— Именно, — усмехнулся я. — Ты сама говорила, что они не воюют с Рейхом — так что бояться нам нечего.

— Мы забрались тайком на их корабль! Знаешь, что обычно делают за такое?

– “Титания” принадлежит голландской судоходной компании. Так что у джентльменов из королевского флота едва ли больше прав находиться здесь, чем у нас с тобой. — Я неторопливо направился к двери. — Почему бы нам, в таком случае, не перекинуться парой слов за чашечкой чая?

— Ты… Стой! — Хельга напоследок еще раз дернула меня за одежду — но все-таки поплелась следом. — Черт бы тебя побрал, Жосслен Бомон.

И почему я раньше не догадался?.. Так сильно хотел удрать из Антверпена тайком, чтобы вернуться обратно к Оболенскому, герцогине и императору Жозефу? Если так — мне было нечем их порадовать. Таинственные чертежи из конторы покойного мсье Делорма мало чего стоили без железок из трюма “Титании” — но те или попали в руки британцам, или, что куда вероятнее, уже давно покинули порт раньше.

Корабль встал на якорь в Антверпене два дня назад — и вряд ли тайные слуги канцлера стали медлить с разгрузкой… Если уж о прибытии доложили ему лично, да еще и тайной депешей.

— Доброго утра, сэр! — Я на всякий случай поднял обе руки вверх, чтобы их было получше видно. — Кажется, мы с леди немного заблудились. Не могли бы вы отвести нас к капитану этого чудесного судна?

Когда я вырулил из-за угла, моряк застыл ледяным изваянием. Жили только его глаза: одновременно обалдевшие, испуганные и увеличившиеся до размеров самой крупной британской монеты. При желании я, пожалуй, мог бы и вовсе пройти мимо — и все же терпеливо дожидался, пока бедняга очухается.

Через несколько мгновений он выругался себе под нос, схватился за кобуру на боку, но, увидев, что я не собираюсь дергаться, отпустил оружие. И заверещал так, что Хельга зажала уши руками. Бешеный вопль прокатился по стальным внутренностям “Титании” — и ответ не заставил себя ждать.

Все-таки безопасность на корабле была налажена на высшем уровне: вооруженные до зубов молодчики из караульной команды появились одновременно со всех сторон — и куда быстрее, чем я ожидал. Двое осторожно оттащили в сторону Хельгу, а остальные тут же взялись за меня. Заломали руки, ткнули лицом в переборку и принялись обшаривать карманы. К морякам тут же перекочевали “кольт”, “глушилка” и паспорт. От документов из тайника Делорма я предусмотрительно избавился еще в трюме, а забрать кошелек помешала то ли дисциплина, то ли воспитание — да и в целом британцы вели себя предельно корректно — с учетом обстоятельств. Правда, один все-таки не отказал себе в удовольствии легонько заехать мне по пояснице прикладом карабина.

— Сделаешь так еще раз — вырву руки, — негромко пообещал я.

Не знаю, что подействовало лучше — угроза, или все-таки прокатившаяся от меня во все стороны волна Дара. Как бы то ни было, караульные тут же притихли. Даже не стали задавать вопросов — просто молча повели сначала к лестнице, а потом дальше, наверх. Старший по званию аккуратно держал под локоть Хельгу, но от меня вся команда явно предпочитала держаться подальше.

Я еще не до конца придумал, что именно буду говорить новому хозяину “Титании”, но одно знал наверняка: Жосслен Бомон, коммивояжер из Шампани и, возможно, французский шпион, закончил свою работу. Может, не слишком удачно — и все же пришло время отправить беднягу на покой.

Один из конвоиров открыл передо мной узкую металлическую дверь — и через пару мгновений мы оказались в небольшой каюте. Внутри едва помещались узкая койка, несколько стульев, шкаф с каким-то папками, сейф в углу и приземистый стол из темного дерева. А уж самому капитану — крупному мужчине в форме офицера Королевского флота — новое жилище наверняка и вовсе показалось тесным.

Что, впрочем, не мешало ему встретить нас,