Шрифт:
Закладка:
Ну разве всё это не самоубийство? Или они не понимают, что без армии никакое правительство не может существовать! В таком случае это простое идиотство. Говорят, что «дурак опаснее врага». По-видимому, закостенелое кретинство наших «демократов» свернет им их же собственную шею.
3 июля. Большевицкое выступление
Что это за мода,
Что надо грабить с черного хода.
Нет, дайте нам такую свободу,
Чтобы можно было грабить с парадного хода.
Атмосфера в казармах продолжает накаляться. Опасаясь расправ, я подобру-поздорову отправился домой.
Идя через плац, вижу, как какая-то женщина с балкончика манежа выкрикивает истерично толпе солдат:
— Товарищи, власть министров-капиталистов свергнута, да здравствует власть правительства совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Товарищи, берите оружие и идите с вашими офицерами к Мариинскому дворцу — там уже заседает правительство советов.
Услышав такую ужасную новость (при этом мне не было жаль Временного правительства), я незаметно вышел на улицу, благополучно добрался домой и поспешил переодеться в штатское платье. Позвонив по телефону знакомым, я узнал, что заживо похороненное Временное правительство еще цело.
На другой день утром я вышел из дома посмотреть, что делается в городе. Перед самым нашим домом лежали раненые казачьи лошади; я был неприятно поражен, видя, как мой товарищ по гимназии, ныне юнкер В. Гинзбург, пристреливал из нагана несчастных животных.
Город опять напоминал собой первые дни революции. Опять шло беснование, сновали грузовые автомобили с вооруженными солдатами, то тут, то там слышны были выстрелы. Я решил зайти узнать новости к моему однокласснику по гимназии прапорщику Полубинскому Лейб-гвардии 3-го стрелкового полка.
На улице мальчишки бегают с самодельными ружьями, и все нападают на одного и его избивают.
— Что вы делаете? — говорю я.
— А мы играем — офицеров бьем.
6 июля. Арест зачинщиков
Кажется, что наступило успокоение. Чудом Временное Правительство овладело положением. Ленин бежал в Финляндию, многие видные большевики арестованы. Я решил поехать посмотреть в наш полк. Настроение там оказалось подавленным.
Оказывается, когда им сообщили, что власть уже захвачена советом, они поперли толпой к Мариинскому дворцу. Но на Невском проспекте попали под какие-то выстрелы и в панике разбежались по боковым улицам и в подворотни, чуть ли не давя друг друга и вообще, говорят, было много комичного.
Тут я узнал, что из штаба Округа пришло приказание в наш «полк» арестовать зачинщиков и доставить их в штаб. Наконец-то. Солдаты наши оказались очень обескураженными случившейся с ними неудачей, да еще с примесью комизма.
Правительство опубликовало документы, доказывающие, что Ленин и Ко. работали на немецкие деньги. Одним словом, мы окрылились надеждой, зачинщики были моментально выданы, и я вызвался отвести их под конвоем в штаб Округа.
Вверенная мне для конвоя рота имела вид подтянутой и перепуганной — можно было быть уверенным, что она будет мне послушна. Я доставил в Штаб человек 35 зачинщиков и сдал их под расписку. Идя по Миллионной улице, я встретил… автомобиль генерала Половцова[76] и скомандовал «смирно». Солдаты мои исполнили команду. Ну, думаю, кажется еще не всё потеряно.
Освобождение зачинщиков. Дежурство в Комендантском управлении
Через два дня я был назначен в караул в Комендантское управление. Каково же было мое удивление, когда, придя в казармы, я узнал, что отвезенные мною в штаб «зачинщики» освобождены по распоряжению демократического Временного правительства и вернулись в наши казармы. На меня это произвело впечатление удара обухом по голове. Нет, видимо у этих господ демократов кретинство вошло в правило.
Ну хоть бы в другую часть отправили наших «зачинщиков». А то просто вернули их к нам — начинайте, дескать, голубчики, сначала. По-видимому, тяготение к самоубийству у наших демократов еще не прошло.
Конечно, они объявили большевиков в измене и в получении денег от немцев. Если это так, то надо и наказать изменников по законам военного времени.
Действительно, положение создается крайне странным. Одни продолжают сидеть в окопах, другие на неприятельские деньги разлагают армию, а третьи, то есть Временное правительство, этому не мешают. Черт знает, что такое.
Если Временное правительство не хочет или не может взять армию в руки и вновь сделать ее боеспособной, то оно должно понять, что так вести войну оно не может. Ведь никому не секрет, что солдаты воевать не хотят. Значит есть только два выбора: 1) заставить воевать и 2) распустить по домам. Третье решение — это делать то, что сейчас делается, то есть ничего.
В конце концов вся 15-ти миллионная солдатская масса послушается призывам Ленина и стихийно бросится по домам, сметая всё на своем пути.
Может быть наш единственный выход — это заключить немедленный мир с немцами и демобилизовать армию. А союзники? Не спасать же их ценой собственной гибели! А может быть они, верные союзным договорам, спасут нас от военного разгрома?
Арестованные большевики
В комендантском управлении я сменил караул Лейб-гвардии Резервного полка, получил пароль, пропуск и список арестованных, рапортовал коменданту.
С удовольствием я увидел, что стерегу самых главных заправил большевицких: Троцкого (Бронштейна)[77], Каменева (Розенфельда)[78], Луначарского[79], Коллонтай[80], Семашко[81] и многих других.
Меня поразило, что большинство были евреи. Ну, думаю, слава Богу, взялись за ум наши демократы, хоть главных большевиков арестовали и держат под замком, значит судить будут. Ну, слава Богу.
Тут же содержались какие-то арестованные солдаты (не за политические проступки), а также германские военнопленные, которых куда-то пересылали этапным порядком.
Только что расположился я в дежурной комнате почитать газеты о происшедших событиях, как вдруг слышу возню и крик часового: «Стой, не то колоть буду». Выбегаю. Вижу, как один из арестованных хочет протиснуться в приотворенную дверь в коридор, а часовой спорит с ним и замахивается на него винтовкой.
— В чем дело? — говорю я арестованному, — куда вы хотите идти, ведь вы арестованы?
— Ну как куда, господин офицер, я же по телефону хочу звонить.
— Как по телефону? — говорю я, разинув рот от удивления.
— Ну да, нам же разрешено телефонировать, спросите вашего начальника.
Бегу к Коменданту.
— Да, — говорит он, — что вы хотите, прапорщик, это так: черт знает, что такое.
Иду сказать моему арестованному, что он может идти телефонировать.
Другими словами, это значило, что из тюрьмы они могут продолжать руководить организацией своего заговора и своей пропаганды. Какая-то чудовищная, планетарная глупость. Нет, видимо ничего не будет налажено — Россия будет принесена в жертву демократии и уничтожена интернационалом.
* * *
