Ей послышался скрип зубов. Но, может, это просто кресло по полу скользнуло, она уже не смотрела.

В саду тихо, пустынно… и прогуливается виконт. Видимо, сопровождает жену на аудиенцию, пытаясь соблюсти остатки приличий. Арея, несмотря на то, что ей больше всего хочется малодушно послать всех к чёрту, развернуться и уехать в закат, заставляет себя улыбнуться. Улыбаться подданным королева должна особенным образом. Нельзя это делать слишком мило — подданный или подданная почувствуют себя на одном уровне с монархом, но и слишком снисходительно и скупо тоже нельзя, дабы не демонстрировать немилость. Обычно Арея неплохо с этим справлялась — без тренировок не обошлось, хочется верить, что и на этот раз получилось нечто приемлемое.

— Виконт Деррзи! — милостиво кивнула она в ответ на его низкий поклон, не оставляя ему шанса просто выразить почтение и пройти мимо. — Какими судьбами?

Мужчина замялся, кажется, смутился, а затем всё же сказал:

— Его Величество вызвал меня. По важному делу. Ожидаю-с, Ваше Величество.

— Я слышала, вы недавно женились, виконт. Где ваша очаровательная супруга? — невинно поинтересовалась королева.

— У Его Величества, Ваше Величество! — отрапортовал тот, теперь уже почти радостно.

Арея посмотрела на него ещё раз… и с грустью вычеркнула из списка возможных союзников. Либо виконт очень хороший актёр, либо он и в самом деле гордится, что сам король его жену пользует… Второе куда вероятнее. Такое впечатление, что он чуть ли не завидует жене, и сам бы под короля лёг. М-да. На людей без самоуважения полагаться, понятное дело, нельзя. Можно разве что использовать, но это уже не союзник, а марионетка…

Отпустив виконта, Арея погуляла по саду ещё полчаса, внимательно рассмотрела все окна, выходящие в сад, потом наведалась на кухню, перезнакомилась с прислугой и там же и поужинала, посетила библиотеку, осмотрела остальные помещения… разве что в Храм не решилась зайти. Ей и так придётся провести там ночь — с завтра на послезавтра. Совершеннолетие… чтоб его.

Через два часа с небольшим Арея вернулась в свои покои, где заканчивала уборку виконтесса.

— Ох! — сказала королева, отбирая у молодой женщины тряпку. — Виконтесса Деррзи… какая чудовищная ошибка с моей стороны!

Взгляд виконтессы из ненавидящего сделался затравленным. Ещё бы.

— Что же вы не сказали! — воскликнула Арея. — И Колин не сказал… я бы никогда не позволила себе так обойтись со знатной дамой. Да знай я, что вы — виконтесса, я бы повела себя совсем иначе!..

Кажется, перед глазами несчастной фаворитки короля пронеслось альтернативное развитие событий. Обвинения в измене, скандал, ссылка, а то и монастырь… Король не возьмёт на себя вину, будет напирать на приворот…

— Ваше Величество, — рухнула девица — совсем ещё молодая! — на колени. — Не губите! Я… я же не могла отказать королю! И муж… он… сказал, что иначе никак… Я… Ваше Величество!

— Нравится тебе с ним? — спросила королева, кусая губы. Она, честно признаться, не могла никак представить, как кому-то может нравиться что с Колином, что с виконтом, но понятно же, что она — отнюдь не эталон. Да и вообще, Тьмой совращена и заморочена… Вот ведь некстати вспомнилось!

— И-иногда, — краснеет виконтесса Деррзи, словно монашка. Видимо, нравится, когда Колин особенно в ударе. — Подарки тоже нравятся… Его Величество весьма щедр… после особых… ночей.

— Будешь моей фрейлиной, — говорит королева. Решение спонтанное, но где-то внутри кажется, что очень даже верное. — И запомни — предупреждаю всего один раз: я не Колин. Мне нельзя врать, как нельзя врать Свету и Тьме!

Арея даже пальчики скрестила за спиной в надежде, что высшие силы не разгневаются за такое вольное сопоставление. Наверное, помогло. По крайней мере, немедленной кары не последовало.

— Ваше Величество… я… я… спасибо, Ваше Величество! — бедная девушка всё ещё боится больше, чем надеется. — Я сейчас мигом тут закончу…

— Оставь, — тихо говорит королева. — Иди отдохни, и приходи завтра в полдень. Я прикажу, чтобы тебе приготовили покои, примыкающие к моим.

Будущая фрейлина, без конца кланяясь, уходит, а Арея со вздохом обводит взглядом покои. Уборка сильной стороной виконтессы явно не является. Можно позвать слуг, но она чувствует себя такой уставшей, что просто не может думать о том, чтобы выдержать ещё один бой. А в первые дни любое её распоряжение, любой шаг — бой.

Покои по сравнению с Академией, да и сами по себе, огромные, чужие, неуютные. Немного даже пугающие. Она смотрит на огромный шкаф, высокую кровать и не может не прикидывать, сколько убийц там уместилось бы за один раз… А если по очереди, то и вовсе не счесть… Впрочем, может быть, веселее представлять любовников? Любовников в шкаф, любовниц под кровать, вот и порядок в покоях…

В одном из шкафов нашлась чистая простынь. Арея стелит её прямо поверх покрывала, ложится, не раздеваясь, и долго смотрит в потолок. Спать хочется, но сон не идёт. Идут мысли. Разные. Сложные. Тжёлые.

— Виир, — шепчет королева, уверенная, что он проигнорирует. Разве он может, когда ей что-то нужно, просто прийти, не заставляя себя уговаривать?

Но маг появляется сразу. Приносит с собой Тьму, но от этого, как ни странно, делается уютно.

— Арея… Обживаешься?

— Ты аристократ? — зачем-то спрашивает она, так и разглядывая потолок.

— Ни капельки, — отзывается тёмный и ложится рядом с ней. Только вместо потолка смотрит на неё, это она прекрасно чувствует. — Но если надо могу заставить какого-нибудь графа признать меня сыном и единственным наследником…

— Не надо, — чуть улыбается она, закрывая глаза. — Спасибо, что пришёл.

— Спи, королева. Всё будет хорошо, — тихо говорит маг, и, кажется, легонько на неё дует. Арея сразу же засыпает, и ей снится, что по её покоям прошлась Тьма, стирая лишнее, чужое, недоброжелательное, перекрашивая всё в свои цвета, а сам тёмный маг всю ночь держал её за руку, и не сделал ни одного двусмысленного или наоборот недвусмысленного движения или жеста.

Приснится же такое.

Спалось ей удивительно хорошо. Никаких конкретных сновидений, лишь неуловимые воспоминания о свежем, почему-то лесном воздухе, а ещё — упрямое ощущение шёлковой простыни, хотя Арея прекрасно помнит, что простынь была самая обычная, хлопковая, даже немного грубоватая.

Она открыла глаза… и высокий тёмный потолок, дрогнув, сменился на не такой высокий, бело-золотой свод в её дворцовых покоях. Девушка, не отрывая взгляд от потолка — как бы снова не поменялся, рассеянно провела рукой по жёсткому простыне. Ни разу не шёлк. И всё, что осталось от магического очарования ночи — тёмно-синяя, почти чёрная роза в изголовье. Королева сминает бутон в руке, еле удержавшись, чтобы не выбросить в окно. Выбросит