В пятнадцать лет Улисс заболел менингитом и скоропостижно скончался. Герцог и герцогиня были убиты горем. Через год после смерти сына у них снова родился ребенок. Ахилл.

Уиллоу не смогла бы объяснить, почему ее так озадачил тот факт, что второй сын родился так быстро после смерти первого. Создавалось впечатление, будто герцог и герцогиня пытались заменить утраченного сына. Было совершенно очевидно, что этот способ залечить душевные раны не помог, так как через пять лет после рождения Ахилла его мать развелась с герцогом и, бросив сына, вернулась в Афины, где спустя несколько лет умерла.

Уиллоу попыталась представить, каким было детство Ахилла, если над ним и родителями постоянно висела тень Улисса. И тут она вспомнила о готовящейся свадьбе, о помолвке с фамильным бриллиантом, о медовом месяце на родине его матери…

«Все это точно не ради тебя».

От этой мысли тоска в груди усилилась, что удивило Уиллоу. Ведь она с самого начала знала, что свадьба устраивается не ради нее. Ради чего угодно — но не ради нее. Вероятно, подумала она, Ахилл пытается кому-то что-то доказать. Но вот кому — это вопрос. И ей остается только сохранять дистанцию. Отстраниться от всего этого. Замкнуться.

«А как же брачная ночь? И медовый месяц, на котором он настаивал?»

Она вспомнила, как он своим прикосновением успокоил ее, как она ощутила в нем опору. В нем было что-то основательное, что утихомиривало бушевавшие в ней чувства, и это… тревожило ее. Как странно, ведь он может одновременно быть и умиротворяющим, и возбуждающим. Не исключено, что это окажется очень полезным в их отношениях.

День свадьбы наступил слишком быстро.

Маленькую спальню Уиллоу в домике вдруг заполнили стилисты и визажисты и еще какие-то люди, которые крутили и вертели ее, пока она наконец-то не облачилась в красивое подвенечное платье. На ее лице был безупречный макияж, ее волосы уложили короной и украсили их цветами, а затем голову покрыли сияющей золотистой фатой.

У нее не было ни минутки свободного времени, чтобы взглянуть в зеркало на совершенно незнакомую женщину, прежде чем она спустилась вниз и села в черный лимузин, который доставил ее в деревенскую церковь Торнхейвена.

Церковь была древней, построенной во времена норманнов. Перед церковью собрались толпы журналистов. Когда Уиллоу выбралась из лимузина и стала подниматься по ступеням, журналисты принялись наперебой забрасывать ее вопросами.

Джейн, личный помощник Ахилла, встретившая ее у машины, шептала ей, чтобы она не обращала на них внимания, но у Уиллоу это плохо получалось. Вся ситуация казалась ей странной: вот она в белом платье с минуты на минуты на глазах у толпы незнакомых людей станет женой человека, которого она не любит, и сделает она это ради денег и заботы об отце.

Сделка, как сказал ей Ахилл. Однако для нее все это перестало быть сделкой. Какая может быть сделка с подвенечным платьем, помолвочным кольцом и церковью? И тем более с медовым месяцем?

Все это атрибуты любви, только без эмоций.

«Как и твоя жизнь, правда?»

Уиллоу сжала букет, ожидая, когда зазвучит музыка и она двинется по проходу. Неожиданно она обнаружила, что рядом с ней никого нет. Место, которое предназначалось для ее отца, как всегда, было пусто.

Он не захотел вести ее к алтарю, так как не чувствовал себя достаточно крепким для этого, и добавил, что свадьба вообще ненастоящая, поэтому его присутствие не имеет значения. После этого он уехал в Европу, чтобы лечиться на деньги герцога.

«Он и раньше не был для тебя настоящим отцом».

У нее к горлу подкатил комок. Она отца любила, а вот он ее нет. Она была для него нежеланным ребенком, который погубил его карьеру. Постоянным напоминанием об утрате любимой жены.

Он исполнил свой долг перед ней, обеспечил ей крышу над головой, поил и кормил, дал ей образование, а как только появились деньги герцога, сразу же умыл руки.

Уиллоу перевела взгляд на Ахилла, стоявшего у алтаря. Он был очень красив в серебристо-серой «визитке». Пусть он и не любит ее, подумала Уиллоу, но он хочет ее. Эта мысль прибавила ей смелости, когда она двинулась вперед. И ее вел его взгляд, жаркий и настойчивый. Так мог бы смотреть только влюбленный мужчина, который наконец-то заполучил женщину своей мечты. Однако Уиллоу знала, что никакой он не влюбленный и никогда не мечтал о ней. Все это просто шоу.

Времени на размышления у Уиллоу не осталось, так как началась церемония. Она сосредоточилась на словах, которые ей предстояло произнести. Все произошло так быстро, что она не заметила, как кольцо оказалось у нее на пальце, и вот Ахилл уже откидывал фату и наклонялся, чтобы поцеловать свою жену.

Когда они выходили из церкви, люди улыбались им и осыпали конфетти, щелкали затворы фотоаппаратов. Спустившись с крыльца, они сели в поджидавший их лимузин. Дверцы захлопнулись, и они остались одни.

Ахилл сразу же достал телефон и заговорил с кем-то по-гречески. Уиллоу опустила взгляд на свою руку. Золотая полоска обручального кольца великолепно дополняла желтый бриллиант помолвочного.

«Ты замужем».

Да, она замужем. Но это ничего не значит. Имеет значение другое, то, что…

«Тебе предстоит брачная ночь».

У нее перехватило дыхание, все внутри сжалось, когда она вспомнила, как Ахилл целовал ее в своем кабинете, каким огнем горели его глаза, как ее саму неудержимо влекло к нему. Тогда ей очень хотелось, чтобы он обнял ее, возможно, даже повалил на ковер и показал, каким образом мужчина может подарить наслаждение женщине.

Но он ничего не сделал.

Он просто встал с колена и отошел, как будто ничего не случилось.

«Может, сегодня все будет по-другому?»

Ахилл закончил разговор и убрал телефон в карман, повернул голову и встретился взглядом с Уиллоу. Она увидела в его глазах тот самый огонь, о котором только что вспоминала, и по ее телу прокатилась волна знакомого трепета.

— Не переживай, Диана, — сказал он, беря ее руку и целуя ее. — Я сейчас не стану набрасываться на тебя, хотя, поверь мне, искушение велико. У меня другие планы.

— Как я понимаю, прием?

— О, прием состоится, обязательно. Только мы на него не пойдем. Мы будем в другом месте.

— Понятно. И где мы будем?

Ахилл улыбнулся.

— Мы будем на пути в Грецию.

Уиллоу изогнула бровь.

— Медовый месяц уже начался?

— Конечно. Я не люблю ждать. Сейчас мы едем в аэропорт, самолет доставит нас в Афины, а потом мы полетим на Хейрос, маленький островок