Иван не раз говорил что хотел бы ребенка. И даже не пытался предохраняться. Алёна купила пачку таблеток, ждала начала цикла, но было поздно.

Девушка плеснула в распухшее от слёз лицо холодной воды и взглянула в зеркало. Оттуда смотрела растрёпанная девица с полными отчаянья глазами. Так нельзя. Соберись, тряпка. Выход всегда есть. Умылась, накрасилась и пошла.

Алёна припарковала новенький опель, подаренный Иваном на свадьбу, у заднего входа в женскую консультацию. Пискнула сигнализацией, поймала на себе несколько завистливых взглядов и пошла в кабинет к Светке.

- Привет, моя хорошая! - кинулась обниматься та, - рассказывай.

- Вот,- коротко сказала Алёна и выложила тесты на стол. Ромашова присвистнула.

- Что-ж, поздравляю! Ну и кто у нас счастливый отец?

- Не с чем, - злобно ответила Алёна, - Женщина, с которой ты много лет жила в одной квартире, получается, знатная шалава и потаскушка. От кого залетела сама не знает. Так что, кто отец это ты скажешь мне по срокам. По моим подсчётам может быть или 7 или 6 недель и меньше.

- Интересненько, - потянула Светка, -А тебе не кажется, что ты слишком много от меня ждёшь? На таком маленьком сроке разницы в неделюя могу просто не увидеть? А вообще, хочешь мое мнение? Дура ты, Алёна, непроходимая. Восемьдесят процентов женского населения Залесска полжизни отдали бы, чтобы оказаться на твоём месте. Молодой, красивый, богатый муж. Любит, балует, на руках носит. На свадьбу машину подарил. Цветами засыпает. Любой каприз по первому щелчку.  Чего теряешься? Роди ему, привяжи ещё крепче ребенком! А потом всю оставшуюся жизнь собирай дивиденды.

- Не могу я так. Не нужны мне его подарки. Я, вообще, развестись хотела. И этот ребенок так не вовремя. Да у меня волосы начинают шевелиться, как подумаю. А вдруг он от Ларина?

- Ивану об этом знать вообще не обязательно. Алёна, разница - неделя. Даже на УЗИ не видно. А на поздних сроках и подавно.

- А как же фенотип? Вдруг в Макса родится, черноглазый, темноволосый?

- Отец у тебя именно такой. Не вижу проблемы. Ложь во спасение.

- Свет, ну я-то должна знать от кого рожаю?

- В твоём случае - только ДНК. Желательно после родов.

Обхватив плечи руками, Алёна укачивала свою беду, как  нелюбимое,  нерожденное дитя, осторожно и бессмысленно. После небольшой паузы она тихо, но твердо заявила:- Тогда ребенка не будет.

Светка уставилась на Алёну ошалелыми глазами.- Решать, конечно, тебе. Но, поверь, сто процентов будешь жалеть. Макс уехал. Его больше нет в твоей жизни. Тебе сейчас больно, но это не навсегда. Пройдет время все забудется, рассосется. Останется пустота в душе. Ивана ты не любишь. Уважаешь, благодарна, но любви нет. А ребенок - это прежде всего твоё. Частичка тебя, в первую очередь. Мужики приходят и уходят, а сын или дочь останется. У тебя было два отменных самца. Как доктору, не жаль гробить такой генофонд?

Алёну передёрнуло. Тоже мне, селекционер.- Я не племенная лошадь. Ладно, Свет, хватит мне морали читать, что ты там увидела?

- Ожидаемо. Срок 6-7 недель. Развивается нормально. Больше ничего сказать не могу.

- Должен же быть способ узнать... А анализ на ХГЧ?

- Там будет то же самое.

Взгляд обычно милой и доброй Алёны вдруг стал тверже алмаза и резал остротой бритвы:- До какого срока делается медикаментозный аборт?

- До 8 недель.

- Дай мне таблетки.

- Алён, подумай! Хорошо подумай! Не разрушай прежде всего свою жизнь! У тебя отрицательный резус фактор и потом...

- Дай. Мне. Таблетки.

Светлана вздохнула и открыла шкаф. Вынула оттуда две упаковки.- Эту сегодня, а эту через 3 дня.

-Спасибо, - Алёна смахнула непрошенную слезу, и, не глядя в глаза подруге, выбежала из кабинета.

- Какой же ты козел, Ларин, - всхлипнула вслед Светка.

24. Алёна

24. Алёна шестнадцать лет назад

В полном раздрае Алёна возвращалась в квартиру Ивана. Язык не поворачивался назвать её домом. Просторная, с хорошим ремонтом, дорогой мебелью, но неуютная и пустая. Как Аленина израненная душа. Будто Макс без наркоза вскрыл грудную клетку, вырвал её горячее бьющееся сердце и унес с собой, а взамен ничего не оставил. Нет любви. Нет жалости. Ни к себе, ни к тому маленькому существу, что зародилось и пульсирует внутри. Только горький вкус пепла.

Алёна прошла на кухню. Налила в стакан воды и стала читать инструкцию к таблеткам.

Как, оказывается, все просто. Сейчас она откроет блистер, положит в рот белый горький кругляш, запьет водой и через пару часов кончатся все ее проблемы и терзания. И никто ничего не узнает... Ни Макс, ни Иван. А потом она соберёт вещи, купит билет на поезд и уедет куда глаза глядят. Подальше от обоих. От терзающих душу воспоминаний, от едкого чувства вины.  Начнет все с чистого листа, возродится. Если бы можно было одной таблеткой стереть из памяти то, что не хочется помнить...

-Привет, любимая! - за спиной Алёны неожиданно, как из воздуха материализовался Иван. Девушка ахнула и уронила сумочку.

-Ну ты что, испугалась что-ли? Это всего лишь я, твой муж, - мужчина нагнулся, чтобы помочь собрать вещи, - А это что такое? -  спросил он, поднимая с пола тест на беременность. Две полоски алели, как кровавые царапины на белой коже. Слишком ярко. Слишком очевидно.

Алёна, как рыба, которую вынули из воды судорожно хватала ртом воздух, не в силах произнести ни слова. Полный крах. Так глупо попалась. Почему не оставила эти жуткие тесты в женской консультации?

На лице Ивана отражалась целая гамма чувств. Сначала недоумение, плавно перетекающее в удивление, потом радость, и, наконец, гордость. Как довольный медведь, он заурчал, сгреб жену в охапку и закружил, зацеловывая лицо, глаза, губы, волосы. У Алёны же опять в три ручья потекли слезы.

Иван сел на табурет, взгромоздил супругу себе на колени и страшно довольный спросил:- Какой срок?

Алёна вытерла мокрые глаза, набрала в лёгкие побольше воздуха, сжала руки в кулаки и начала, глядя в пол:- Вань, я должна тебе кое-что сказать. Я... Я не хочу этого ребенка, - вслух произнесла она, а в мыслях жестоко продолжила: "Я не люблю тебя и не хочу с тобой жить. Не хочу просыпаться с тобой в одной постели, растить с тобой детей. В этом нет твоей вины. Просто ты не Макс