Шрифт:
Закладка:
— Браво! — Золен медленно захлопал в ладоши. — Достойный ответ зрелого человека. Знали бы Вы, насколько мало людей разделяют Вашу точку зрения. Даже немного жаль, что так всё повернулось. Итак, вернёмся ко второй причине… Вы же, надеюсь, не питаете ложных иллюзий по поводу того, что сможете покинуть эти стены?
— Да, — тихо произнёс граф, окинув своё тело взглядом.
Он висел у стены, растянутый цепями за руки. Все тело покрывали многочисленные гематомы, ожоги и порезы. Гениталии были отрезаны, а рана попросту прижжена раскалённым в жаровне железом. Кожа на ногах до колен отсутствовала, обнажив сочащиеся кровью мышцы и сосуды. Сдирали её ржавыми щипцами. Сдирали медленно, лоскут за лоскутом, начиная с пяток. Относительно целым оставалось лишь лицо.
— Прекрасно! Так вот, вероятней всего, мы бы обошлись без всего вот этого, — обвёл взглядом помещение пыточной старший инквизитор, — иВас бы попросту ликвидировали. Тихо и спокойно. Или, может быть, даже Вам бы дали спокойно сбежать из княжества, надумай Вы это сделать. Но мои люди сунули свои носы куда нужно и разнюхали про Вашу одарённость. Да ещё какую! Вам интересен источник информации?
— Нет, — всё так же тихо ответил Джереми.
— Ваше право, — кивнул Золен. — И это в корне изменило ситуацию! Понимаете, допустить утрату такого количества энергии, как у Вас, было бы кощунством с моей стороны! Я бы себе этого не простил! И вот Вы здесь. Но, к сожалению, мы столкнулись с проблемой.
— Вы больны, господин Золен. Ваш мозг воспалён, — поморщился узник.
— Совершенно верно, граф! Совершенно верно, — рассмеялся инквизитор. — Дар всех нас, так или иначе, меняет. Но конкретно в этом случае Вы заблуждаетесь. Я могу сделать так, что Ваша сила пойдёт на благое дело! Но для этого нужно соблюсти ряд условий. И главное из них заключается в том, что Ваша кровь должна буквально бурлить от отрицательных эмоций. Негатив должен сводить Вас с ума! Он должен превратить Вас в умоляющее о смерти, пускающее кровавые слюни и сопли существо. Ваша кровь, подобно винограду, должна перебродить на этих чувствах и превратиться в прекрасное вино! А что лучше всего подходит для этой задачи? Правильно! Боль! Вот тут-то и возникла проблема.
— Шесть веков случек отборных кобелей с лучшими сучками королевства, господин Золен, — грустно улыбнулся разбитыми губами граф.
— В точку! Мне определённо доставляют удовольствие беседы с Вами, граф. Вы даже сейчас изволите шутить. Как же хорошо, что князем являетесь не Вы, а это ничтожество. Чувствую, в противном случае всё бы шло не так гладко, как идёт сейчас, — смеясь, продолжил Золен, — так что болью Вас, граф, оказалось не пронять. Да, Вы, так же как и все её чувствуете, кричите, бьётесь в цепях. Но она не сводит Вас с ума. Нет нужного мне эффекта! — с улыбкой проговорил Золен.
— Патовая ситуация? — участливо поинтересовался граф. — Не могу ничем помочь.
— О! Вот тут Вы заблуждаетесь! — возразил Золен и кивнул стоящему у выхода из пыточной монаху. — Но не буду портить Вам сюрприз, господин Джереми.
Монах исчез за дверью, а инквизитор достал из складок своей рясы чёрный, отполированный до блеска каменный шарик и принялся неспешно, но ловко перекатывать его между пальцами правой руки, задумчиво рассматривая подвешенного перед ним пленника.
— Вы больны, господин Золен, — нарушил затянувшееся молчание Джереми. — То, о чём Вы говорите, невозможно. Да, я не пользовался даром. Практически не пользовался. Но я достаточно глубоко изучил тему Искусства. У человека невозможно отобрать его дар. Можно лишь забирать энергию в накопители. Но я сильно сомневаюсь в том, что Вы меня позвали к себе в гости лишь для того, чтобы я подзарядил ваши артефакты. Поэтому повторюсь: то, о чём Вы говорите, существует лишь в Вашей воспалённой голове.
— Вы вольны считать, как Вам вздумается, граф, но сути это не меняет, — Золен Рейнс ловко подкинул шарик вверх, и тот повис в воздухе прямо перед глазами Джереми, — Вы же, как человек образованный, наверняка знаете, что служителям церкви в давние времена была доступна кроха силы Создателя нашего?
— Я читал об этом, — не отрывая взгляда от медленно вращающегося перед ним шара, ответил граф Джереми.
— И не сомневался, граф. Так вот, когда-то церковь была самой могущественной организацией на континенте. Тогда была единая империя и был император. Церковь же стояла над императором. Церковь все уважали. Церковь все боялись. Церковь все слушали. Решающее слово всегда было за скромными слугами Создателя. И всё это благодаря лишь малой крохе силы Его. Малой крохе! Вы представляете, Джереми?! До наших дней сохранились только обрывки информации о тех временах, но и их достаточно для того, чтоб было понятно, что десяток хорошо подготовленных и истово верующих паладинов мог уничтожать армии. Армии, граф! Чтобы стереть с лица земли всё ваше княжество, понадобилось бы от силы десять человек! Десять! Теперь вы осознаёте, что против церкви не мог пойти никто! Не было в мире силы, которая бы посмела бросить вызов слугам Создателя.
— У них был такой сильный дар? — чёрный камень будто заворожил Джереми, притягивая к себе всё его внимание.
— Дар? О нет, граф! Я думаю, Вас это удивит, но у них не было дара! Или был, но это не имело никакого значения. Чтобы стать воином Создателя, нужно было лишь верить! Истово верить в Создателя и в правоту своих действий. И не пускать в себя грех, естественно. И ЭТО ВСЁ ИСЧЕЗЛО В ОДИН МИГ! — вскочив со своего места, взревел Золен, выбивая весь воздух из лёгких графа Джереми сильным ударом ноги в его живот.
Графа согнуло, насколько это позволяли цепи, и вырвало. Голова его бессильно повисла, но медленно вращающийся шар сместился в воздухе так, чтоб вновь оказаться перед глазами Джереми.
— Он отвернулся от нас, граф, — закрыв глаза, тихо произнёс старший инквизитор, после того как немного отдышался и пришёл в себя, — он покинул этот мир. Наигрался со старой игрушкой и выбросил её на помойку мироздания. Вы понимаете это? Мы тут одни, граф! Целый мир остался предоставлен сам себе. И величие церкви кануло в лету. НАШЕ ВЕЛИЧИЕ!
Джереми безмолвно содрогнулся от нового удара. Теперь в голову. Но граф так и не смог отвлечься от завораживающего полёта чёрного шара.
Золен Рейнс, тяжело дыша, подошёл к небольшому резному шкафчику, стоявшему в углу помещения. Выудил из него бутылку вина и, откупорив её, надолго припал к горлышку.
— Мы стали слабы, граф, — после затянувшейся паузы хрипло продолжил инквизитор, — с нами никто не считается. Мы
