единого шиллинга, так что она окажется совсем без средств. Один-два человека из старых слуг также попадут в неловкое положение – жить им будет не на что, а работу они вряд ли смогут найти.

– Конечно, все отойдет племяннику? – спросил Хьюитт.

– Конечно. Если только я не попытаюсь подтвердить его завещание при помощи черновика, который мог сохраниться у меня. Но даже если он и сохранился, и если я смогу разыскать его, то последует долгая и дорогостоящая судебная тяжба, которая, по всей вероятности, будет проиграна.

– Так, значит, вы уверены, что мистер Холфорд не уничтожил завещание?

– Я совершенно уверен, что он не стал бы ничего делать, не сообщив мне; и я уверен, что он бы сначала посоветовался со мной. Более того, не может быть такого, чтобы он намеревался оставить мисс Гарт совсем без средств – это было бы, как если бы он лишил наследства собственную дочь.

– Вы часто виделись с ним?

– С тех пор, как я переехал сюда, я виделся с ним почти каждый день. А во время его болезни (она длилась месяц) я приходил к нему ежедневно.

– И он ничего не сказал о том, что уничтожил завещание?

– Ничего. А после первого приступа, точнее, в тот день, когда я впервые обнаружил его в постели, рассказав мне о самочувствии, он добавил: «В случае моего ухода всё пойдёт именно так, как я задумал». Мне показалось, что он имел в виду свое завещание – что оно полностью соответствует его воле.

– Похоже на то. Но адвокат другой стороны (если бы таковая существовала) мог бы утверждать, что он намеревался умереть без завещания, и потому он уничтожил его – и это соответствует его воле. Но что вы от меня хотите? Чтобы я нашел завещание?

– Конечно, если сможете. Мне кажется, что вы, с вашей умной головой, сможете куда лучше меня рассудить, что произошло и кто несет ответственность. Поскольку если завещание забрали, то это дело чьих-то рук.

– Вероятно. Вы кому-нибудь говорили о данном затруднении?

– Ни одной душе. После смерти мистера Холфорда я прибыл как можно скорее, и мисс Гарт отдала мне все ключи, так как я был душеприказчиком, и, учитывая необычность ситуации, я хотел убедиться, что все в порядке – как вы знаете, по закону после смерти за имущество несёт ответственность душеприказчик. Хотя, конечно, раз нет завещания, то и я не душеприказчик. Но я подумал, что лучше умолчать об этой сложности, пока я не увижусь с вами.

– Совершенно верно. Это Ведбери-Холл?

Экипаж проехал мимо сторожки привратника и двинулся по широкой подъездной дороге к старинному особняку из красного кирпича. Массивные каменные стены строения были характерны для архитектуры начала восемнадцатого века.

– Да, – ответил мистер Креллан, – это он. Я думаю, мы пройдем прямо в кабинет, и там я объясню детали.

Обстановка кабинета говорила о привычках и интересах покойного мистера Холфорда. Кабинет был наполовину библиотекой, наполовину лабораторией: заспиртованные уродцы в баночках, одна-две реторты, пробирки на письменном столе и окаменелая ящерица были окружены книжными полками, расставленными вдоль стен. В нише между двумя книжными шкафами стояло массивное старинное бюро из красного дерева.

– Оно было в этом бюро, – объявил мистер Креллан, указав пальцем, – в нем мистер Холфорд хранил все мало-мальски важные или ценные документы. Я видел его за ним сотни раз, и он всегда утверждал, что оно так же безопасно, как железный сейф. Может это и не так, но бюро определенно надежное. Посмотрите.

Хьюитт снял с него крышку и выдвинул ящик, который мистер Креллан отпер для него.

– Испанское красное дерево в дюйм толщиной, массивное, твердое и как следует обработанное, – заключил сыщик. – Совсем не то, что встречается в наши дни. Замок Чабба ранней модели, но такой не взять ничем, кроме взрывчатки. И если на бюро нет следов взлома, никто не пытался его вскрыть.

– Как я уже говорил, в нем мистер Холфорд хранил завещание. Я часто видел его, когда мы были здесь вместе, и он держал его вот в этом ящике – верхнем справа. Завещание занимало всего лист бумаги и, конечно, хранилось сложенным – в голубом конверте.

– Когда вы в последний раз видели завещание?

– Я видел его в руках моего друга – за два дня до того, как он слег. Он всего лишь взял его в руку, чтобы положить в ящик что-то еще, а затем вернул завещание на место и снова запер ящик.

– Конечно, здесь есть и другие ящики, а в доме есть и другие бюро. Полагаю, вы тщательно осмотрели их?

– Заверяю, я перерыл весь дом в поисках завещания, но от него не осталось и следа.

– Полагаю, вы подумали и о секретных ящиках?

– Да. Я всегда знал, что в бюро есть два тайных ящика. Вот они, – мистер Креллан надавил на заднюю стенку бюро, и дощечка снизу отодвинулась, обнажив два неглубоких ящичка с маленькими защелками из слоновой кости вместо ручек. – Там пусто. И, как я уже говорил, завещание хранилось в другом ящике. Прочие бумаги все еще находятся в нем.

– Кто-нибудь еще знал, где мистер Холфорд хранит завещание?

– Думаю, все в доме. Он был открытым человеком. Его приемная дочь знала, и дворецкий знал, и не было никаких причин, по которым остальные слуги не могли этого знать, так что, наверное, они и знали.

– Во-первых, удостоверимся, что в этом бюро нет других тайников. Заприте дверь, чтобы никто не вошел.

Хьюитт вынул из бюро все ящики, осмотрев их со всех сторон перед тем, как отложить. Затем он достал пару серебряных штангенциркулей и карманную линейку из слоновой кости – ими он измерял и сравнивал размеры, постукивая по дереву. Наконец, он удовлетворенно встал на ноги.

– Здесь определенно больше ничего не скрыто, – объявил он.

Ящики вернули на место, и мистер Креллан предложил пообедать. По просьбе Хьюитта обед принесли в кабинет.

– Итак, мы пока что пришли к следующему, – сказал Хьюитт. – Мистер Холфорд либо уничтожил свое завещание, либо хорошо спрятал его, либо же его кто-то украл. Первое из предположений вы отвергаете.

– Я ни на мгновение не верю в этот вариант. Я уже говорил почему; и, как вам известно, я хорошо знал Холфорда. По тем же причинам я уверен, что он не прятал его.

– Тогда хорошо. Кто-то украл его. Вопрос: кто?

– Вот именно.

– Как мне кажется, у всех в этом доме был явный интерес сохранить завещание. Как вы сказали, всем слугам что-то причитается, но без завещания они, конечно, ничего не получат. Мисс Гарт крайне заинтересована в