на миноносцы. Впрочем, новейшие русские крейсера-скауты являлись именно специализированными кораблями, тогда как «Такачихо» изначально строился, как недорогая универсальная боевая платформа. Не очень мореходный, недостаточно быстрый, не сильно бронированный — именно он и ему подобные корабли принесли Японии победу в войне с Китаем. Но, ни один из еще более мелких китайских крейсеров, ни в коем случае нельзя было сравнивать с «Памятью Азова». Особенно после проведенной модернизации. Потому не было ничего удивительного в том, что огонь русского броненосного крейсера оказался куда более губительным для противника, нежели получаемый в ответ.

Спустя десять минут прицельного расстрела бронепалубника, старший артиллерийский офицер перенес огонь орудий на прежде остававшуюся без внимания «Чиоду». К этому времени охваченный огнем от носа до кормы «Такачихо» вел ответный огонь всего из одного 152-мм орудия, так что прицельный обстрел со второго японского крейсера стал куда более губительным для «Памяти Азова». Так именно артиллеристам «Чиоды» удалось выбить уже два 120-мм орудия левого борта и разжечь пожар на верхней палубе в районе третьей дымовой трубы. Лишь тот факт, что все пространство вокруг уже изрядно было затянуто облаками пороховых дымов, позволил обеим сторонам не понести больших потерь, так как в последние пару минут прицельно удавалось стрелять лишь в моменты появления редких разрывов в расползшейся над водой дымке.

К моменту, когда «Память Азова» начал разворот, чтобы не выйти за границы судоходного канала, и для ввода в бой орудий не поврежденного правого борта, на «Чиоде» приняли приказ контр-адмирала Уриу и небольшой крейсер в компании с двумя миноносцами устремились на сближение с русским кораблем. Хотя «устремились» для развиваемой ими скорости звучало слишком сильно. Скорее они поползли к врагу и, судя по динамике разгона, набрать более семи-восьми узлов к моменту подхода к границам вод нейтрального порта, им было не суждено. Естественно, действуй «Хато» в гордом одиночестве, он успел бы разогнаться узлов до двадцати. Но наскок в свете дня одинокого миноносца на ощетинившийся орудиями и готовый к отражению атаки крупный крейсер мог быть исключительно изощренным и дорогостоящим способом самоубийства, потому оба миноносца, двигались строем правого пеленга за «Чиода», до поры до времени скрываясь за его корпусом.

Ох сколько проклятий за этот непростой день уже успел послать на головы русских капитан 2-го ранга Мураками. Сперва не оправдались донесенные им до контр-адмирала данные о готовности их кораблей к сражению. Уж он то, пребывая, так сказать, в первых рядах смог в полной мере оценить бой русской канонерки. Они не просто были готовы к сражению. Они целенаправленно шли в него, явно имея какую-то конкретную цель. Ведь первые ответные выстрелы прозвучали спустя секунды после начала минной атаки. А за столь короткое время подать снаряды, зарядить орудия и навести их на цель, было попросту невозможно. Единственным логичным объяснением невероятной скорости стрельбы «Корейца» были уже заряженные и подготовленные к бою орудия. Потом прямо по курсу выполз «Память Азова» снявшийся с якоря и давший ход опять же в рекордные сроки, свидетельствовавшие о серьезной предварительной подготовке. Следом пришло сообщение о подходе целого крейсерского отряда противника и приказ любыми силами обеспечить прорыв войсковых транспортов в Чемульпо. Но как раз в этот момент, словно нарочно, русский броненосный крейсер сам вступил в бой, не позволив даже передать приказ командующего на «Такачихо». Именно поэтому серьезно пострадавший от артиллерийского огня бронепалубник, вместо того, чтобы пойти на сближение с русским, возможно в последний раз в своей карьере, отползал на юг, откуда накатывала еще большая опасность. И предупреждать капитана 1-го ранга Мори о всей ошибочности его действий было уже некогда. Даже совместный огонь их двух крейсеров не смог нанести существенный урон старому русскому океанскому рейдеру, потому о возможности продержаться достаточно долго под огнем его орудий, оставшись в одиночестве, Мураками Какуичи даже не помышлял. Ему просто было не по силам прикрыть три огромных парохода корпусом своего небольшого старенького крейсера. Потому единственный шанс на выполнение приказа и нанесение противнику максимально возможного урона состояло в пути продемонстрированному ему командиром русской канонерской лодки. О, да! О такой смерти истинный воин мог только мечтать! Оставалось надеяться, что его корабль сможет продержаться под огнем броненосного крейсера достаточно долго, чтобы выйти на дистанцию удара кинжала.

Поначалу наблюдающий за эволюциями кораблей противника Руднев не мог понять, что именно задумал командир японского крейсера, фактически подставляясь под продольный огонь. Ведь продолжай он действовать в прежнем плане, и мог бы нанести «Памяти Азова» куда больше повреждений. Все же в том, когда по тебе ведут огонь шесть или три 120-мм орудия, имеется существенная разница. А с идущего на сближение практически под прямым углом японского крейсера сейчас могли вести огонь всего три пушки. Нехорошие подозрения начали закрадываться в его голову, когда получивший уже с дюжину прямых попаданий «Чиода» так и не свернул с курса. И тут Всеволод Федорович вспомнил, что именно он имел возможность наблюдать собственными глазами всего час назад. К сожалению, размеры корабля не всегда играли ему на руку. Даже с учетом нахождения под парами всех котлов, так что лишний пар то и дело приходилось стравливать в атмосферу, «Память Азова» попросту не мог ускориться за достаточно короткий срок. А ведь противник подошел уже на пять кабельтов и все еще продолжал разгоняться. Единственный выход, который в складывающейся ситуации увидел для себя Руднев — отвернуть к Чемульпо с тем, чтобы оказаться в водах нейтрального порта до того, как японцы выйдут на дистанцию минной атаки, не говоря уже о таране. Что, собственно и было выполнено в следующие минуты — как уже говорилось, быстро нарастить скорость броненосный крейсер не мог, а на скорости в пять узлов корабль слушался руля не столь хорошо, как на десяти, к примеру. Да и солидные размеры не позволяли развернуться на пятачке. К тому же в процессе смены курса все больше орудий лишались возможности вести огонь по японским кораблям, так что в конечном итоге лишь кормовая восьмидюймовка и одно 120-мм орудие могли вести обстрел нагоняющих японцев.

Прекрасно понявший замысел командира «Чиоды» лейтенант Харада с раздражением наблюдал за тем, как пытается спастись в водах нейтрального порта русский крейсер. Но чего никак не мог предположить Руднев, так это авантюру, на которую пойдет командир «Хато». Приказав держаться на пару корпусов позади ковыляющего под боком «Чиоды» охромевшего «Цубаме» и, наблюдая, как русские снаряды рвут корабли его флота, лейтенант Харада решил, что жизнь его и его экипажа стоит того, чтобы лишить противника столь