Но я так не могу. Не могу просто. У меня всегда были Ника и Ян, которые защищали. А после был Назар… Он защищал меня от всех, оберегал. Просто от себя не спасал, но это мелочь.

И Саид…

Мне помогал Эмин, точнее, я так думала. А теперь даже не знаю, кто прятал меня семь лет. Кто облажался и позволил Саиду догнать, так легко и просто перехватить.

Именно так ведет себя вещь, Ника. Ищет любого, кто даст защиту.

Мы не так много говорили той ночью, когда я познакомилась с Хаджиевым. Но эти слова просто выцарапаны в памяти. Не забывать, никогда до такого не опускаться.

Потому что я не вещь. Меня нельзя трогать и крутить. Нельзя.

И я никогда не платила за защиту и помощь, не так. И никогда до такого не опущусь, чтобы прогнуться и сломаться. Саид может взять меня силой. И может… Заставить слушаться, как делал это в моей квартире. Но это не значит, что я принадлежу ему.

Не по своей воле.

– Ты нарываешься, пташка.

– А ты позволяешь, - шепчу, продолжая балансировать на грани. Мне словно нужно, чтобы Саид показал свою худшую сторону. И тогда всё станет на места. Никаких сомнений, он монстр и преступник. Всё будет правильно. – Ты мог бы меня заткнуть, но…

– Но почему-то терплю и проявляю к тебе доброту, Ника. Не стоит этим злоупотреблять.

– Прости. Но я сказала то, что думаю. Ты можешь с этим согласиться. А можешь… Можешь всё.

Хватка Саида ослабевает, он просто ведет пальцами по моему лицу. А я прикусываю губу и думаю. Рассказать об Эмине, о том, кто мне помогал? Это ведь… Совсем не то, что я думала.

Кто-то начал вою игру, обманул меня. Подставил бедного Эмина, о смерти которого я не знала. Ведь… Я доверяла именно этому мужчине, потому что он спас меня.

Если бы кто-то другой предложил помощь, я бы сразу отказалась. Нельзя в таком деле доверять незнакомцу. Но… Я не знала, слепо верила, что Эмин продолжает меня защищать.

И не могу понять, кому это нужно.

Ада бы сказала открыто. Будь это она или её друзья из ФСБ.

Ян бы сказал Аде… И я бы тоже знала.

А других друзей у меня не было. Не из тех, кто мог бы меня защитить. Точно не с такой властью, чтобы держать на расстоянии Саида.

Может, Эмин? У него ведь были друзья, наверняка. И он мог попросить присмотреть за мной. Только всё равно не понимаю, зачем это было мужчине. Какую несправедливость он пытался исправить за счет меня…

– Когда я спрашиваю, Ника, ты отвечаешь.

– Прости, я задумалась. Не игнорировала.

– Ты права считаешь, что пару дней тебе помогут? Через пару дней не будешь повторять свой манифест «Я – не вещь»? Будешь, пташка. Такая ты. И проще сразу всё обрубить. Если за семь лет не получилось.

–  Я просто… Я надеялась, что не встречу тебя. Что всё получится. А теперь мне нужно смириться с этим. И я не знаю, чего ты хочешь от меня, Саид. Как ты себе всё представляешь. Я не из тех девочек, которые спят со всеми подряд. Не из тех, кто продаются. И я не…

– Ты сама себе копаешь могилу, пташка. Убеждаешь в том, что отсрочка – лишняя трата времени. А ты и так… Да, слушаю, Лютый.

Саид резко отвечает на звонок, снимая меня со своих колен. Мнусь на месте, не зная, как поступить. Наш разговор не закончен, но стоять над душой… Делаю шаг, но мужчина качает головой.

Сам поднимается, направляясь к выходу. Ничего не говорит, просто оставляет в одиночестве. Я понимаю, что Хаджиев не из тех, кто будет отчитываться… Но при этом чуточку обидно.

Забираюсь с ногами в кресло, которое ещё хранит тепло мужчины. Поглядываю на ноутбук, но не решаюсь коснуться. Всё равно не поможет, а Саид разозлится.

Поэтому жду его возвращения, сжавшись в комочек.

Машину возле моего дома взорвали.

Саид меня нашел.

У Адама был приступ.

Слишком много за один день, меня сметает усталостью. Вжимаюсь щекой в кожаную обивку, вдыхаю остатки аромата Саида. И медленно проваливаюсь в сон.

– Ника! – подскакиваю, в голове звенит от громкого голоса. Часто моргаю, пока взгляд не фокусируется на Хаджиеве. – Заснула?

– Да, прости.

– Всё нормально. Мы не договорили. Ты хотела неделю отстрочки? Ты её получишь, можешь уходить.

– Могу уходить?

Дура!

Такая дура, надо просто бежать, пока позволяют. Когда заключенному оставляют клетку открытой – он не задает вопросов. Он бежит, даже если начнут стрелять в спину.

А я не могу, тело немеет и отказывается функционировать. Я слышу, как бьётся сердце, кровь шумит в венах. Как каждая мышца напрягается, когда я поднимаюсь с кресла.

– Да, Ника. Вперед.

– Ты… Просто уйти?

– Ты передумала, пташка?

– Нет, но… Никаких угроз? И меня не словит охрана возле выхода? И ты не накажешь за то, что я попыталась уйти?

– Ты начинаешь думать, мне нравится, - мужчина усмехается, а я замечаю детали шрама на его лице.  Оказывается, он проходит по части щеки. И стоит Саиду улыбнуться, как белая полоска тоже тянется. Глупость, но… Это не пугает, совсем не пугает. Скорее… Завораживает. – Нет, Ника. Никаких подводных камней. Охрана тебя встретит и отвезет в безопасное место.

– Под замок, да?

– Не домой, там сейчас полиция и разруха. Выбери себе отель или другую квартиру. Куда хочешь. Ты можешь идти, Ника.

– Но?

Я не могу поверить. Потому что Саид сегодня угрожал мне, не раз. Он касался меня, его член побывал в моем рту. Даже сейчас чувствую остаточный вкус, терпкий, непривычный. Хотя полоскала рот и запивала всё колой.

Но я чувствую!

И я знаю, что это только начало. Саид сам об этом предупреждал, что стребует за каждый день поисков. Мне даже кажется, что искал он именно для этого. Чтобы отомстить за уже потраченное время. И долг просто копился, а бросать что-то… Это не про Хаджиева.

Поэтому я не верю, что он просто отпустит меня.

– Без «но» и «если», пташка. Ты должна доверять мне. И если я что-то говорю или обещаю, то держу своё слово. Всегда.

– Хорошо. Я тогда пойду?

– Иди, Ника. У меня много дел, не задерживай меня.