– Что? Отсидел за убийство? Это точно? – спросил следователь и посмотрел на деда.

Дед поджал губы и отвернулся. Партизан хренов.

– Значит так. Объявляй Юрия Горюнова в розыск по подозрению в убийстве Илоны Хабаровой.

Наступил вечер. Юрка сбежал, и ничего с этим не поделаешь. Как Архипову не хотелось, но Регина всё-таки потащила его в танцевальный зал. Он-то позабыл о своём обещании отрепетировать свадебный танец.

– Здравствуйте! Проходите, я научу вас танцевать, – просто, без претензии на чудо заверила их совсем ещё молодая преподавательница танцев.

Вера Михайловна Панова выглядела не старше двадцати пяти лет. Её можно было бы назвать знойной красавицей. Смуглая кожа, глаза болотного цвета, дерзкий вздёрнутый носик. Такие особы сводили с ума мужчин с легкостью южного ветра, походя, подчас не замечая жертв.

– Левая нога, правая в сторону, приставка! – командовала она, а они должны были повторять движения за ней.

Она стояла к ним спиной, но Регина и Руслан прекрасно видели её и спереди – преподавательница отражалась в зеркальной стене. Каштановые волосы волной спускались до поясницы Веры Михайловны. Заткнутый за ухо красный цветок сочетался с цветом помады на её губах и смотрелся эффектно.

– Раз, два, три. One, two, three. Раз, два, три, – задавала ритм движениям девушка.

Они двигались квадратиком, расходились, встречались, раскручивались. Сорок пять минут выкрутасов, и под конец занятия пара научилась танцевать вполне сносно.

* * *

Ники припарковала новенький Сааб на госпитальной стоянке и выключила двигатель. Сейчас, сейчас она наберётся сил, натянет на лицо фальшиво бодрую улыбку и поднимется на третий этаж. Отгонит от себя липкие сочувствующие взгляды медперсонала и откроет дверь палаты, где лежит мать.

А мать спала, удивлённо страдальчески подняв брови, укрытая больничной простынкой. Неужели этого она хотела? Мама приехала в эту холодно-надменную страну и с нуля подняла бизнес до небес. Не сразу получилось, не верили чужестранке бизнес-партнёры. Но когда у женщины мечта подарить дочери лучшее образование, занятие по душе, и, самое главное, чтобы ребёнок ни в чём не нуждался, она способна фьорды свернуть и северное море осушить. Не стой у неё на пути!

– Доченька, ты пришла, – сказала мама и попыталась привстать.

– Лежи, лежи, – сказала Ники и уложила её обратно.

– Недолго мне осталось.

– Не говори так. Прошу.

– Я тебе главного не сказала.

– Расскажешь ещё, – пыталась отмахнуться девушка.

– Боюсь не успеть. Слушай. Не повторяй моих ошибок. Не люби так сильно человека, как я любила твоего отца.

– Разве это плохо – любить?

– Любить – хорошо. А вот когда тебя бросают и уходят к молодой – это плохо. Это больно. Это разрушает твоё здоровье.

– Ты мне не рассказывала про это, – нахмурились Ники.

– Берегла тебя, ты маленькая была, когда отец нас бросил ради этой девки. Я ведь из-за неё язву заработала. Нервничала, переживала, и вот к чему это привело, – сказала мама и обвела рукой палату. – Сгниваю изнутри. Спрашивается, зачем? Зачем это было нужно. Дура я была, вот кто.

– Нет. Ты – не дура. Как её звали? Эту девку.

– Неважно уже.

В боксе только мальчики

Регина нехотя открыла глаза. Руслан уже встал и в поисках чистых носков шебуршал в скрипучем шкафу. Для кого-то суббота – выходной день, но только не для него. Дело нераскрыто, начальство подгоняет, отдыхать некогда.

– Как хорошо, что ты проснулась, – сказал Архипов, присев на краешек кровати.

– Ты хотел пожелать мне доброго утра? – спросила Регина, потягиваясь.

– И это тоже.

– А что ещё?

– Сегодня в обед идём выбирать свадебный костюм. Мама к нам тоже присоединится.

– Типа сами мы не справимся или как?

– Типа она хочет сделать подарок, оплатив покупку костюма.

– Понятно.

– Ты что сердишься? Тебе не понравилась моя мама? – спросил Руслан, взяв в руку её подбородок, чтобы не отвернулась и ответила честно.

– Не сержусь. И мама твоя очаровательная женщина, – ответила Регина, пытаясь высвободиться.

– Тогда в чём дело? – настаивал жених.

– Я не уверена, что наши с ней вкусы совпадут. И тут может возникнуть две ситуации. Первая – мне не понравится её выбор, но я промолчу и буду себя чувствовать плохо каждый раз, глядя на тебя в "нелюбимом" костюме.

– Так. А вторая какая ситуация?

– Я не промолчу, и мы поссоримся перед свадьбой.

– Значит так. Не выдумывай. Ничего вы не поссоритесь. Я такой команды не давал. Если костюм тебе не подойдёт, подмигнёшь, и я скажу, что не хочу его брать. Вот и всё.

Ни поссориться из-за костюма, ни даже его выбрать в субботу не получилось. На выезде из города поймали Юрия Горюнова. Какие уж тут свадебные приготовления?

* * *

Бежать, бежать, бежать!

Я больше не хочу в тюрьму, я больше не хочу на зону.

Юра Горюнов, к тридцати годам имевший одну серьёзную ходку, бежал что было сил. А сил у него было хоть отбавляй. Годы тренировок давали о себе знать. Это сейчас он – в отбросах общества, с судимостью, с трудом нашёл работу, а раньше во дворе его называли Юрка Боксёр. И боялись. Боялись слово против сказать, даже косо взглянуть и то боялись. И дворов было много на его боксёрском счету, отца носило по гарнизонам необъятной Родины всё его детство. И везде он мог правильно себя поставить.

Загордился Юрка, в безнаказанность свою поверил, полез в драку как обычно, силушку, в зале накачанную, не рассчитал да и убил. И посадили. А в тюрьме боксёров немного, но обучение проходит быстро – будешь ерепениться, ноги сломаем, будешь с паханом дружить, накормим. Не нравилось Юрке перед туберкулёзным уркой дорогу расчищать, чтобы фраера боялись, а пришлось. Поэтому…

Не хочу на зону! Бежать, бежать, бежать!

Можно у старого кореша пересидеть, а потом из города бочком, бочком, и рвануть по стране автостопом.

– И так, Горюнов. Повторяю вопрос. Почему Вы бежали? – спросил Архипов задержанного.

Автостопом у него не получилось. Первый пост дорожно-постовой службы остановил. Ориентировки получили, каждой автомашине под капот заглядывали, поймали беглеца.

– Чё, молчать будешь, Боксёр? Ты убил Илону Хабарову? – следователь повысил голос.

– Да, не я это, начальник! Не я! – взорвался Юрка.

– Ты ведь кричал, что убьёшь.

– Хотел убить, да. Фуфло гнать не буду.

– А потом чё, передумал? – ехидно спросил Архипов. – Астрологический прогноз не рекомендовал душить женщин, когда Венера вступает в активную фазу?

– Я в бешенство впал, когда отец рассказал, что мать из-за медички умерла. Подкараулил её у станции скорой