За время ординатуры я научилась хорошо контролировать свои эмоции, но сейчас мне очень трудно сохранять спокойный вид.

— Я постараюсь, — шепчу я.

Глава 7

Джексон

Настоящее время

Ирония - это когда жизнь подъебывает тебя. Смотреть, как каждый день понемногу умирает твой лучший друг, и не иметь возможности ничего с этим поделать - это ад.

Я перепробовал все, чтобы найти способ спасти его. Если бы только у меня было больше времени.

Движение привлекает мое внимание, и, подумав, что это Картер, я бросаю взгляд на вход в приемную.

Удар от шока настолько силен, что я не могу дышать.

Док.

Она здесь.

Наши глаза на мгновение встречаются, и это еще один удар по моему нутру. Не похоже, что она меня узнала.

Я почти забыл, как она красива.

Ее волосы намного короче, стильный боб, который обрамляет ее лицо, делая его более хрупким, чем я помню. Она одета в костюм. Светло-голубая блузка делает ее кожу шелковистой и мягкой. На ней очки, и, черт возьми, они дополняют ее сексуальный образ.

Видение, представшее передо мной, определенно не такое, каким я его запомнил.

Теперь, когда она стоит передо мной, я проклинаю себя за то, что ушел от нее. В то время я думал, что поступаю правильно. Ей нужно было кого-то ненавидеть, и я взял вину на себя.

Вместо этого ты причинил ей боль, когда она была на самом дне, тупица.

Больно - это мягко сказано. Я, блядь, лишил ее девственности, а через несколько минут повернулся к ней спиной.

"Я ненавижу тебя за то, что ты занимался со мной любовью".

Я никогда не забуду эти слова. Я сказал ей, что ей больно, потом заставил ее почувствовать себя правой, прежде чем отвернуться от нее.

За прошедшие годы я миллион раз вспоминал ту ночь. Я думал, что справился с чувством вины, но меня до сих пор преследует момент, когда она смотрела на меня, когда я занимался с ней любовью.

Иногда мне кажется, что это не более чем выдача желаемого за действительное.

Иногда я молюсь о том, чтобы эмоции, которые я видел в ее прекрасных глазах, были настоящими, чтобы она могла полюбить такого испорченного человека, как я.

Она - единственная женщина, с которой я занимался любовью, которую я целовал, и по сей день я не жалею об этом.

Я жалею, что позволил ей оттолкнуть меня. Я жалею, что не боролся за нее - за нас.

Очевидно, что мои чувства к ней ничуть не ослабли.

— Где Картер? — спрашивает она, ни к кому не обращаясь.

Пока я пытаюсь найти свой голос, в приемную заходит Картер.

— Привет, — говорит Картер, беря ее за руку. — Я говорил с доктором Барнардом. Спасибо, что дала мне номер доктора Бокерии. Сейчас они собираются провести прямую конференцию. Я дам тебе знать, как все пройдет.

Когда он вышел, она быстро последовала за ним. Я встаю и спешу за ними, определенно желая присутствовать на конференции.

Кроме того, я еще не готов упустить ее из виду.

— Картер, — окликает его Ли. Он ждет, пока она его догонит. — Если доктор Барнард разрешит, я бы хотела присутствовать на конференции.

— Я уверен, что он согласится, — говорит Картер и, взяв ее за локоть, провожает в кабинет доктора Барнарда.

Мой взгляд фокусируется на том месте, где Картер прикасается к ней.

Я знаю, что Картер любит Деллу. Я знаю, что у меня нет прав на Ли. Но, черт возьми, я ненавижу то, что он прикасается к ней.

Мой взгляд скользит по ее телу, и я все еще не могу поверить, что она здесь. Я не знал, что Картер поддерживал с ней контакт. Учитывая, что Маркус и Уиллоу встречаются, вероятность того, что я увижу ее снова, всегда существовала.

Теперь, когда она здесь, я чувствую себя так, словно перенёсся в прошлое.

Когда мы входим в кабинет доктора Барнарда, Картер представляет ее.

Два доктора сразу же начинают обсуждать Маркуса, используя слова, которые я никогда не пойму.

Вид работы Ли вырывает меня из раздумий и переносит в реальность, где она - чужой человек. Я не знаю ее по-настоящему.

Я понятия не имею, что заставляет ее улыбаться. Я не знаю, что она сделала со своей жизнью с тех пор, как я видел ее в последний раз.

Она - чужой человек.

Девятнадцатилетняя девушка ненавидит меня.

Надежда разгорается в моей груди, как лесной пожар.

Может быть, это и есть наша "другая жизнь"?

Когда мы сидим за столом и три врача обсуждают Маркуса, я признаю, что не в своей тарелке. С таким же успехом они могли бы говорить на греческом.

— У меня не было возможности просмотреть файл мистера Рида. Где находятся фрагменты? — спрашивает Ли.

Доктор Барнард протягивает ей файл и говорит, — В левом желудочке.

Я замечаю, как уголок рта Ли дергается, словно она пытается подавить улыбку. Это заставляет меня присмотреться к ее мимике, наклонившись вперед в своем кресле, чтобы ничего не упустить.

На ее лице нет беспокойства. Она расслаблена. Она смотрит на документы и берет в руки один из рентгеновских снимков.

— Это последняя версия CSR?

— Да, — отвечает доктор Барнард.

— Доктор Бакстер. — Я забыл о докторе Бокерии. — Вам еще нужна моя помощь? Мне нужно подготовиться к операции.

— Мои извинения, доктор. Я позвоню вам, как только все оценю.

— Хорошо. Передавайте, пожалуйста, привет вашему отцу.

Ли поднимается с кресла, продолжая смотреть на рентгеновский снимок.

— Доктор Барнард, вы не будете возражать, если я проконсультируюсь со своим отцом?

— Вовсе нет.

— В какой палате находится пациент?

Она собирает все бумаги и аккуратно укладывает их обратно в папку.

— Палата 413. Позвольте мне пойти с вами.

Я смотрю на Картера, желая, чтобы он что-нибудь сказал. Он качает головой, тоже поднимаясь со стула. Он придерживает меня, пока они выходят из кабинета.

— Сейчас не время задавать вопросы. Если я чему-то и научился после проблем с сердцем у моего отца, так это тому, что никогда нельзя вмешиваться, когда говорят врачи. Пусть они сами разбираются.

— Ты видел ее лицо? Она выглядела спокойной, верно?

Картер смотрит на меня. — Она всегда говорит прямо, Джекс. Она бы уже сказала нам, если бы ничего не могла сделать для