Мобильник в кармане завибрировал как всегда неожиданно.

Но, увы, звонила не Лили. Это была Пэгги. И, честно говоря, после того, как Лили призналась, что нечаянно выболтала Пэгги о том, что мы переспали, я даже не знал, чего теперь ожидать от моей бывшей. Реакция могла быть любой: от истерики до агрессии.

Вздохнув, я кинул сотовый на пассажирское сиденье.

У Пэгги оказался крутой нрав. Я уже прочувствовал его на себе, сообщая ей о том, что нам надо расстаться. Вначале она не поверила в то, что я говорю вполне серьёзно. Потом, когда до Пэгги, наконец-то, дошло, что я не шучу, она перешла к уговорам, от уговоров к угрозам, от угроз к слезам, от слёз к новым угрозам и уговорам. Это был бесконечный день, но пришлось потерпеть, ведь это я действительно был, цитирую, "самым последним грёбанным мудаком на всей Земле", так как решил разорвать наши отношения. Поэтому я просто сидел и кивал в нужные моменты, давая ей право высказаться, выплакаться и выкричаться на меня.

Да, Пэгги была мне отчасти дорога, в какой-то мере нам было комфортно друг с другом, хорошо в постели, она не была глупой или недалёкой, и нам действительно было, о чём поговорить, но я не любил её. По крайней мере, не так, как Лили. Симпатия, не больше, а на ней не построишь отношения. Мне не хватало в Пэгги того, что я видел в Лили. А уж после случившегося, я не мог обманывать ни её, ни себя.

К тому же я поступил с ней так же нечестно, как её брат с Лилиан. Не то чтобы это как-то сильно беспокоило меня. Мук совести я не испытывал. Но мой поступок послужил хорошим пинком, чтобы перестать плыть по течению и что-то поменять в своей застывшей рядом с Пэгги жизни.

Очередной раз тяжело вздохнув, я выпрямился и, заведя уже начавшую остывать на январском холоде машину, поехал домой.

Родители ещё позавчера уехали в Сиэтл к двоюродной сестре отца, так что, как мне казалось, меня никто не ждал, но как же я ошибался.

Перед моим домом свой маленький военный лагерь разбило семейство Бёртов в составе разозлённой до предела Пэгги и мудака Калеба, судя по недоброму выражению лица, уже пребывавшего в курсе всех событий.

Внутренне застонав, я подъехал и припарковался у дома, физически ощущая, как они изничтожают меня вместе с машиной своими пылающими праведным гневным огнём взглядами.

Заглушив мотор, я вырубил на полуслове какого-то чувака, поющего по радио своей экс-девушке, что он не священник, чтобы отпускать грехи, и вылез из машины.

Мудак Бёрт сразу же напрягся. Судя по его боевой стойке, он рвался броситься на меня с кулаками.

По ходу сдерживал его один лишь Пол, стоявший позади и опустивший свою тяжёлую ладонь на плечо Калебу. В принципе, он не держал его, но того словно бы придавило к земле.

А вот Пэгги застыла, прищурившись и выстукивая маленькими пальчиками нетерпеливую дробь по капоту огромного джипа братца. В любой другой день, тот бы обломал весь её французский маникюр за такое неаккуратное обращение с его тачкой, но сейчас машина волновала его меньше всего. Да, и Пэгги не совсем контролировала своё поведение. Выражение её лица просто кричало: "Ба! Ну, я, мать вашу, так и знала!"

Но я вдруг ощутил такое равнодушие ко всему происходящему, что мне стало даже немного неуютно, когда я осознал, что меня совершенно не колышет то, что они оба собираются мне сказать. Ну, или показать, если я правильно прочёл по глазам намерения мудака Бёрта. Для начала он явно собирался подравнять мне лицо, а уже после приступить непосредственно к разговорам.

Улыбнувшись краешком рта, я шагнул в их сторону, замечая, как из дома напротив выплывает моя двоюродная сестра Фиона и размашистой, отчасти немного мужской походкой, направляется к нам.

— Пришла позлорадствовать? — крикнул я ей, как только она приблизилась к нам.

— А как же. Я такое ни за что не пропущу, — широко улыбаясь, подмигнула она, тряхнув густой копной слегка завивающихся светлых волос. Шапок она не носила. Не дай Бог испортит причёску и конец света неизбежен. — Только можно узнать для начала из-за чего весь сыр-бор?

Вопросительно округлив глаза, она поравнялась с Полом и остановилась рядом с ним.

Я надеялся, эти двое были на моей стороне, хоть и заняли позицию для просмотра шоу в лагере противника.

— Узнаешь, — выдохнул я, чувствуя, что это всё равно неизбежно, и перевёл взгляд на покрасневшего от злости Бёрта.

Драма могла развернуться в любую минуту. Но любая драма была бы неполной без ещё одного действующего лица. И оно… вернее она… появилась.

Из-за поворота показалась древняя машина Лили, через несколько секунд она уже подруливала к моему дому. Судя по совершенно не удивлённому её внезапным появлением взгляду Фионы, та была в курсе её намерения приехать.

Теперь нахмурился я.

Лучше бы Лили как можно дольше оставаться в стороне от всех этих разборок.

Но моя экс-подруга буквально как чёрт из табакерки вылетела из своей доисторической машины и подбежала ко мне.

— Что здесь происходит? — потребовала она ответа.

Я заметил, что она старалась не смотреть на Калеба с Пэгги, и почему-то обратилась с вопросом напрямую к Полу с Фионой.

Но эта белокурая стерва просто повела плечами и стряхнула невидимую снежинку с рукава куртки.

— Ой, мне самой та-а-а-а-к интересно, — протянула она, а Пол по обыкновению ей поддакнул. Вот уж настоящая парочка.

Не смотрела Лили и на меня, но она то ли несознательно, то ли осознанно жалась ко мне и даже чуть выступила вперёд, словно бы стремилась защитить меня своим хрупким телом от разъярённых Бёртов.

Это немного позабавило меня, поэтому я просто переместился, и теперь уже не она, а я слегка заслонял её своим плечом. Я расслышал, как она недовольно засопела позади меня.

— Ты! — наконец, не выдержал Калеб.

Наставив на меня палец, начал он ледяным тоном, казалось, способным заморозить даже пламя.

— Ты трахал мою девушку. Ты обманывал мою сестру. Ты меня выставил полным идиотом.

На последних словах я кивнул.

— Полностью согласен, — хватило у меня наглости озвучить свои мысли.

Видимо, я действительно нарывался, так как Калеб одним прыжком подскочил ко мне и замахнулся, метя мне в лицо. Но я уклонился в сторону, уводя его от вскрикнувшей в ужасе Лили.

Я не хотел драться с ним. Почему?