заказу Театральной дирекции, несомненно, принесли ему не только славу, но и некоторый доход, однако это были лишь разовые заработки. Деньги, между тем, быстро обесценивались[202], и Крылов вложил средства, которыми пока располагал, в дело. Так поступали расчетливые игроки, желавшие сохранить и преумножить свой выигрыш, в частности Мартынов, который в результате превратился в крупного откупщика. Крылов же рискнул вернуться к коммерческому опыту 1790‑х годов и вошел в число пайщиков новой типографии.

Об этой компании сохранилось меньше сведений, чем о «Типографии Крылова с товарищи». Положение старшего партнера в ней занимал А. Н. Оленин – статс-секретарь Александра I, человек высокообразованный и в то время достаточно богатый. Он предоставил для типографии помещение в своем доме на набережной Фонтанки, у Обухова моста. Вторым партнером стал Крылов, третьим – В. Ф. Рыкалов[203], один из ведущих столичных актеров, который, по некоторым сведениям, владел бумажной фабрикой, что приходилось весьма кстати для общего предприятия[204]. Номинальным содержателем был А. И. Ермолаев – палеограф, рисовальщик, знаток древностей, многолетний помощник и домочадец Оленина[205].

Книжную лавку пайщики заводить не стали. Первоначально они еще продавали при типографии книги, выпущенные другими издателями, но далее сосредоточились на собственной продукции.

Предприятие получило название «Типография Императорского театра». Между тем в Петербурге уже существовала принадлежавшая Василию Плавильщикову Театральная типография – бывшая «Типография Крылова с товарищи», которая с 1797 года именовалась «Типографией Губернского правления», а в 1804‑м снова сменила название вследствие заключения контракта с Театральной дирекцией. За ней было закреплено право печатания от имени Дирекции афиш и театральных билетов – так называемая афишная монополия (привилегия), сулившая верный доход от казенных заказов[206]. Однако с начала 1807 года, еще до истечения договора с Плавильщиковым, Дирекция передала предприятию Оленина, Крылова и Рыкалова и эту монополию, и право использовать название Императорского театра[207]. 26 октября 1806 года Ермолаев подписал соответствующий контракт со стороны типографии; поручителем перед Дирекцией выступил Оленин[208].

Размежевание с Плавильщиковым произошло, по-видимому, мирно. Любопытно, что уже весной 1807 года в Типографии Императорского театра увидела свет трагедия В. А. Озерова «Димитрий Донской». Книга была напечатана шрифтами Театральной типографии; лишь на титульном листе, набранном другим шрифтом, стояло указание на Типографию Императорского театра[209]. По-видимому, Оленин, Крылов и Рыкалов для своего издательского дебюта выкупили у Плавильщикова практически готовую книгу.

Фактическим управляющим Типографией Императорского театра с самого ее открытия стал энергичный и предприимчивый Рыкалов. Так, именно с ним в марте 1807 года вел переговоры С. П. Жихарев, желавший напечатать свою поэму «Октябрьская ночь, или Барды». Он записал разговор, свидетельствовавший как о профессионализме Рыкалова, так и о том, что типография поначалу была несколько стеснена в средствах:

Договорившись в цене за набор, печать и бумагу, я отдал ему свой манускрипт и просил поручить корректуру хорошему корректору. «Вот этим я уже не могу служить вам, – сказал мне Василий Федотович, – корректор у меня для первых оттисков есть, но хорошим его назвать не могу: последнюю корректуру потрудитесь держать сами; хорошие корректоры у нас в Петербурге – редкость». Это меня удивило; я объяснил Рыкалову, что у нас, в Москве, во всех типографиях есть корректоры отличные <…> «Дело другое, – продолжал Рыкалов, – в Москве университет и множество студентов и грамотных людей, не имеющих занятий: они рады работать почти за ничто. <…> здесь, батюшка, грамотными людьми без денег не очень разживешься, и кто будет считать на дешевизну труда другого, тот очень ошибется в своих расчетах»[210].

В издательской деятельности Типографии Императорского театра важное место занимали книги, соответствовавшие интересам ее владельцев. Это были прежде всего театральные новинки, в том числе драматургия Шаховского, Озерова, М. В. Крюковского, Н. И. Ильина, а также сочинения по русской истории и антиковедению. При этом собственные произведения, в отличие от «Типографии Крылова с товарищи», пайщики могли печатать там, где им было угодно. Так, Крылов в начале 1807 года выпустил первое издание «Модной лавки» у Плавильщикова, а «Урок дочкам» через несколько месяцев – у себя в Типографии Императорского театра. Издания его басен в течение всех тех лет, что он был совладельцем этой типографии, выходили в других местах.

Впрочем, в 1808 году басни Крылова неоднократно появлялись на страницах «Драматического вестника» – журнального проекта, который пайщики пытались развивать на базе своей типографии подобно журналам, некогда издававшимся Крыловым с товарищами. Несмотря на блистательный состав авторов (Шаховской, Крылов, Оленин, Державин, Дмитревский, Гнедич, С. Н. Марин и др.) и наличие прибавлений более широкой тематики, издание просуществовало менее года; вместо 104 номеров (по два номера в неделю) вышло только 93, причем со значительной задержкой. Подписная цена составляла 12 рублей в год; количество подписчиков неизвестно, но вряд ли оно было велико. Журнал, скорее всего, не только не принес дохода, но даже не окупился, что и стало одной из причин его прекращения – наряду с нехваткой материалов и эстетическими разногласиями между сотрудниками[211].

Финансовая документация типографии не сохранилась, но исследователи сходятся в том, что предприятие оказалось в целом успешным. Основу его благополучия составляла афишная монополия. В 1811 году Рыкалов, официальный содержатель типографии с 1809 года, предложил идею платной подписки на афиши[212] и по соглашению с Театральной дирекцией взял эту подписку на откуп, еще увеличив прибыль[213].

Процветание типографии подорвала война 1812 года: с отъездом французской труппы из Петербурга и отменой многих спектаклей доходы от печатания афиш упали. Это привело к возникновению долга перед Дирекцией в сумме 4132 рубля, выплаты которого после смерти Рыкалова в начале 1813 года требовали от Оленина и Крылова. В сентябре 1817 года была даже предпринята попытка принудительного взыскания, итог которой подводил петербургский обер-полицмейстер И. С. Горголи в рапорте военному генерал-губернатору С. К. Вязмитинову:

…г. Оленин в поданном объяснении прописывает, что он претензию сию принимает на свой счет, якобы до Крылова нисколько она не принадлежит, относительно же платежа оных денег отозвался неимением, почему объявлено ему было об описи имения его, но он и на сие отозвался, что такового не имеет, а хотя и есть дом и в нем движимое имение, но оные принадлежат жене его, а поэтому означенные деньги предоставляет вычесть из получаемого им по службе жалованья[214].

Следующий период в истории Типографии Императорского театра связан с А. Ф. Похорским[215], который сделался ее содержателем по кончине Рыкалова. Под его руководством типография успешно функционировала вплоть до