врача, и еще какая-то незнакомая девушка, наверное служащая в железнодорожной конторе. С Екатериной Михайловной считались и эсдеки и эсеры — она была одной из старейших партиек в Тамбове; кроме того, на ее даче в Инвалидной регулярно устраивали собрания и сходки.

— И вот вообразите. — скорчив забавную гримаску, рассказывал маленький инженер Гиттерман как раз в тот момент, когда девушки вошли в комнату (Гиттерман был обрусевший немец, так и не смог избавиться от легкого акцента). — Вообразите, Дмитрий Егоров направляет губернатору петицию! Просит охранить склад и добро от посягательств.

Аня и Маруся переглянулись. Дмитрий Егоров — старший компаньон известной в Тамбове фирмы «Торговый дом Прасковьи Николаевны Егоровой с сыновьями». В Тамбове он имел репутацию одного из самых прижимистых людей города. При чем же тут Егоров?

— А много ли добра-то на складе? — поинтересовался Брюхатов, попыхивая сигарой. — Или так, больше воду мутят, чтоб конкурентов постращать или от платежей увильнуть?

Брюхатов вполне соответствовал своей фамилии — толстый и вальяжный, он так удобно развалился в глубоком кресле, что, казалось, составлял с ним одно целое.

— Да хватает, — усмехнулся Гиттерман, — пшеница, рожь, мука — Бог знает сколько пудов, триста вагонов стоят на станции. А еще в железнодорожных баках залито пудов двадцать нефти…

«Ну, — подумала Маруся, — теперь все понятно. Слухи о неизбежности забастовки пошли гулять по городу».

— Ах-ах, — притворно вздохнул Бейкман. — Бедная Прасковья Николаевна!

— Господа, господа! — призвал Вольский к порядку развеселившихся инженеров. — Мы здесь не для того собрались, чтобы заботиться о благосостоянии купцов Егоровых. Следует выбрать наиболее оптимальную дату для начала забастовки. Как настроения у рабочих? Те, с кем я говорил, крайне недовольны расценками. Машинистам например платят гроши — всего одиннадцать рублей…

Он откинул со лба непокорную прядь, и Маруся невольно залюбовалась: какой 1 истый лоб, какие светлые глаза! Вот так же, наверное, выглядел и Данко. (Она недавно прочла «Старуху Изергиль» Горького.) Да, ничего не скажешь, красивый брат у Владимира! Даже слишком красивый…

Вольский обвел взглядом присутствующих и веско сказал:

— Экономические требования — наш главный козырь. Если его хорошо разыграть, то экономическую забастовку можно плавно перевести на политические рельсы. Требование созыва Учредительного собрания…

Договорить Вольский не успел. Дверь стремительно распахнулась, и в комнату быстро вошел инженер Георгий Давидович. Лицо у него было странно возбужденное и расстроенное одновременно.

— Ну вот, — Давидович швырнул на стол какую-то бумажку, — больше ждать нечего.

Вольский взял бумажку. Маруся разглядела, что это был телеграфный бланк.

— «Уполномоченные дороги Архангельский и Орлов арестованы в Петербурге», — прочел он и пожал плечами: — Что ж, действительно, больше ждать нельзя. Да и нечего. Начнем прямо завтра.

ТЕЛЕГРАММА

Петербург

Товарищу Министра

Внутренних Дел,

Заведывающему Полицией.

Седьмого октября рабочее депо, телеграфисты станции Стасово Московско-Казанской забастовали. Все поезда были задержаны. Восьмого забастовала Рязанско-Уральская. и рабочие мастерских Козлов, Тамбов прекратили работы. Девятого забастовала Юго-Восточная, десятого Сызранско-Вяземская. Все забастовки произошли по телеграфному распоряжению свыше. Служащие, рабочие мастерских неохотно подчинились распоряжению, говоря: это забастовка господская. Общее настроение добродушное, никаких манифестаций, недоразумений не было. В Тамбове пока спокойно. В Козлове забастовщики силою заставили прекратить работу правительственной почтово-телеграфной конторы. Через час по прибытии войска действия возобновились. Происходят сходки рабочих, мастеровых в полосе отчуждения. Ораторами выступают высшие служащие дороги инженеры Давидович, Мельхесидеков. Ярко выделяются среди местных революционеров деятельным участием в сходках и разжигательными речами Вольский, Брюхатов, Мягков. Последние дни настроение учащейся молодежи было напряженное, но учение продолжалось. Сегодня забастовали все средние учебные заведения. Демонстрации не было. Половина семинарии забастовала, другая распущена. Архиереем все должные меры приняты.

11 октября 1905 года

Губернатор Фон-дер-Лауниц

14 октября были арестованы присяжный поверенный Михаил Вольский, дворянин Лев Брюхатов, служащий станции Тамбов Константин Поляков, инженер Георгий Давидович, зам. начальника депо Иван Иванов, слесарь тамбовских мастерских Николай Поляков и др.

Утопая в вязких сугробах, Маруся пробиралась к заветному месту. С наступлением зимы члены боевой организации эсеров продолжали собираться на месте бывших стрельбищ у реки. Почему-то считалось, что здесь безопаснее, чем на даче в Инвалидной или на других квартирах.

Цна замерзла, но лед был еще недостаточно прочен, и приходилось делать по мосту довольно большой крюк.

М. А. Спиридонова ранее 1906 г.

М. А. Спиридонова до террористического акта в 1906 г.

М. А. Спиридонова в камере тамбовской тюрьмы. 1906 г.

М. А. Спиридонова в тамбовской тюрьме. Ее записка. 1906 г.

Телеграмма министра внутренних дел П. Н. Дурново, предотвратившая казнь М. А. Спиридоновой. 20 марта 1906 г.

Фотооткрытка 1906 г.

А. А. Биценко, М. А. Спиридонова, Н. А. Терентьева и И. К. Каховская в 1917 г.

И. А. Майоров, М. А. Спиридонова, А. А. Измайлович и И. К. Каховская в ссылке. 1930 г.

Когда Маруся наконец добралась до места, уже почти все были в сборе. Лица людей, сидевших на поваленном дереве, на пеньках, просто на земле, были хмуры и напряженно сосредоточенны.

— Итак, товарищи, все собрались, можем приступить к делу, — начал Герман Надеждин. — Я считаю, что больше ждать нельзя. Да и нечего.

Маруся почему-то вспомнила, что так же сказал Михаил Вольский перед началом забастовки.

— Теперь, после провала стачки, — негромко продолжил Герман, — после того, как многие революционеры брошены в тюрьмы, после того, как по деревням свирепствуют карательные экспедиции, мы просто обязаны выступить с протестом. И протестом нашим должна быть справедливая казнь палачей и сатрапов, пьющих кровь