Надеясь уже только на одну из своих сильнейших способностей, Шейн резко затормозил, повернулся всем телом к монстру и протянул вперед правую руку. Примерный образ магии нарисовался в его воображении практически сразу же. Вместе с ним загорелись и светло-голубые магические круги.

Монстр, успевший в этот момент обернуться следом за Шейном, посмотрел в его глаза с такой неистовой злобой, от которой кровь стыла в жилах. Шейн быстро активировал заклинание, но не успел алмаз даже образоваться на сердце паука, как что-то пошло не так. Парень ощутил слабость и потерю контроля. Его руки и ноги буквально окоченели, а тело перестало двигаться. Головой он понимал, что что-то происходило не так, но физически ничего не мог с этим сделать. Вскоре и его заклинание окончательно развеялось, хотя рука так и осталась поднятой.

В ужасе пытаясь понять причины происходящего, Шейн вспомнил о всех тех людях, которых он скрывал под своей алмазной защитой. Они ведь тоже не могли контролировать себя, и, казалось, причина у слабости Шейна и их гипноза была одна и та же.

Зазвучали тяжелые шаги. Монстр будто намеренно подшагнул вперед, и вместе с этим его действием содрогнулась не только земля, но и постройки в округе. Казалось, дома вот-вот начнут обрушаться.

«Но что стало причиной? Паук никак не влиял на меня раньше. Все дело в зрительном контакте?»

Внезапно паук наклонился и выпятил свое брюхо. Густой и липкий поток паутины внезапно выстрелил прямо в Шейна и сбил его с ног. Парня накрыло буквально с головы до ног. Он не мог пошевелиться, не мог вздохнуть, и очень скоро начал задыхаться.

И без того испуганное сознание постепенно теряло связь с реальностью. Мысли казались все более обрывистыми. Нехватка кислорода вызывала конвульсии, и Шейн, не способный с этим справиться, невольно перекатился на бок. Именно тогда, когда перед глазами начало мигать и он безуспешно начал глотать несуществующий под липким слоем паутины воздух, тело снова ощутило контроль. Шейн сел и испуганно начал сдирать с себя паутину. В тот же миг он заметил громадную лапу, поднявшуюся прямо над его головой.

Тело среагировало инстинктивно. Резко отскочив в сторону, Шейн успел увернуться от удара, но эта сила оказалась настолько значительной, что от нее на отдельные куски раскололась сама земля. Шейна засыпало камнями, где-то в стороне прозвучал грохот все же обрушившегося здания. Парень замер от испуга и слабости, а паук, будто сразу позабыв про него, двинулся к алмазным панцирям, под которыми скрывались местные жители.

Руки и ноги Шейна все еще тряслись от переизбытка чувств, но прекрасно понимая всю сложность ситуации, он стал через боль подниматься на ноги и сталкивать с себя камни. Все же сумев отступить, парень замер и приготовился к следующему заклинанию, а паук в этот момент, приблизившись к панцирям, со всей силы атаковал один из них. Алмаз захрустел — по его корпусу сразу пошли трещины, и это было не добрым знаком.

Шейн вновь попытался активировать алмазное сердце, и его магические круги сразу же зажглись под ногами, но монстр внезапно оглянулся. Словно чувствовавший сами потоки магии, паук встал на дыбы и затарабанил по земле передними лапами.

Шейн, уже стараясь не смотреть в его глаза, побежал в сторону, а паук следом за ним.

«Это то, что называется чутьем монстра? Почему он так восприимчив к магии?»

* * *

Это было не обычное сражение. Моржана, без труда отталкивая с помощью своего огня все воздушные атаки, думала только о том, как подобраться к своему противнику. Против нее сражался не просто какой-то мужчина — в противном случае она легко бы испепелила его на месте. Сейчас ее врагом был простой ребенок, и уничтожать его ей очень не хотелось.

Дождавшись того мгновения, когда мальчишка остановится, Моржана быстро помчалась ему навстречу. Как на зло, артефакт перезарядился раньше, чем ожидалось. Мальчик снова направил магию на волшебницу, и его ветер пронзил ее плечо, оставляя глубокую кровавую рану, но Моржана, не останавливаясь, все же сумела подбежать прямиком к нему. Обхватив его руками, она буквально цепями приковала его к себе и села на колени.

Ребенок завертелся и закричал. Он даже не мог снова поднять руку, чтобы активировать ветер, а волнение, которое он испытывал от чужих прикосновений, явно мешало ему здраво мыслить. Тогда, не понимая, что ему нужно было делать, он зубами впился в раненное плечо Моржаны, словно дикий пес.

Девушка рассмеялась, невольно вспоминая, как в прошлом Шейн подобным образом тоже пытался победить ее. Правда, тогда виноватым оказалось не плечо, а ее нога. Искоса посмотрев на многочисленные ожоги и шрамы на теле мальчика, Моржана решилась применить магию. Необычно желтовато-оранжевое сияние кругов под ее ногами быстро окружило и ее фигуру, и фигуру ребенка, которого она прижимала к себе.

Целительная сила этого заклинания была теплой и приятной. От нее мальчишка на мгновение замер, а затем, все же вырвав свою руку с кольцом-артефактом, высоко протянул его вверх. Моржана тоже вытянула руку и ухватилась за ладонь мальчишки так, чтобы не дать ему использовать кольцо.

Ребенок закричал, словно какой-то дикий зверь, но вырваться все же не смог — у него было слишком мало на это сил. Лечебное заклинание тратило много энергии, и это чувствовал не только сам маг, но и тот, на кого была направлена эта способность. Тело мальчика очень быстро обмякло в руках Моржаны, а она, наконец-то расслабившись, просто устало села на землю.

— И чего ты этим добивалась? — Прозвучал знакомой и довольно неприятный голос со стороны. Противник Кеннета, Ашер, время от времени наблюдал за идущим рядом боем. Лишь когда Моржана победила, и он, и Кеннет на мгновение замерли, отвлекаясь на целебную силу. — Именно такие, как ты, сделали это с ним.

Моржана оглянулась. Она увидела в стороне своего раненного отца, который как бы прикрывал собой удивленную и слегка взволнованную Аску.

— Такие, как я, — спокойно соглашалась Моржана, — но не я. Не вешай на меня все грехи мирские.

Девушка поднялась и аккуратно обхватила ребенка руками. Она удерживала его так, будто совсем не боялась того, что он может снова очнуться, и в этом крылся небольшой подвох. Кольца на пальце мальчика уже не было. Она сняла его еще тогда, когда пыталась его остановить.

Ашер, усмехнувшись, раздраженно прошептал:

—