Шрифт:
Закладка:
– Не знаю…
– Как он может выглядеть?
– Не знаю…
– Где бабушка могла его спрятать?
– Я не знаю! – отчаянно провозгласила Медсен. – Бабушка была хитрой, я слушала невнимательно. Точно помню, она сказала: «Найдешь, когда опротивеешь себе, малинка моя».
– Больше ничего?
Медсен развела руками.
– Теперь вы знаете все, милая…
Не слишком много для поисков. Можно сказать, ничего. Если только бабушка Риты не вручила рецепт призраку прошлого, который в назначенный час выплывет из стены и зажжет огненные буквы. Варвара не верила в магию. Остался последний и неизбежный вопрос:
– Чем я могу помочь, Ольга?
Медсен залпом выпила кофе, как солдат сто грамм перед атакой.
– Вы театральный критик…
– Иногда пишу рецензии.
– Знакомы с Доброниной…
– Немного, – уклончиво ответила Варвара.
– Можете придумать предлог, бывать у нее в доме?
– Не уверена…
– Это же так просто. Скажите, что хотите написать ее биографию… Таисия всегда жаждала славы, не устоит перед соблазном получить биографию! – Медсен светилась придумкой.
Кривить душой Варвара не стала.
– Представим, что так будет дальше, – сказала она. – Добронина согласится диктовать мемуары. Что я должна делать: напоить ее снотворным и обыскать дом? Не получится. Там толпа народа: помощница, старшая сестра в кресле-каталке, на диване новый жених. Меня поймают, как только начну отдирать паркет.
Медсен ласково улыбнулась.
– Милая, вы плохо обо мне думаете. Вам не придется ломать стены и пол.
– Как же исполнить невыполнимую миссию?
– Вам надо осмотреться и понять, где бабушка могла спрятать рецепт.
– За столько лет в квартире сделали несколько ремонтов и поменяли мебель.
– Я навела справки: Добронина купила квартиру у родителей Риты двадцать лет назад со всем содержимым. Это было ее условие. Они старые люди, жили прошлым, ничего не меняли. Так что все на месте.
Варваре требовалось несколько секунд, чтобы навести порядок в мыслях. Лучше всего помог бы чай. В чашке белел капучино.
– Вы институтские подруги, – начала она, избежав слова «старинные», чтобы не напоминать Ольге о возрасте. – У вас есть ключ от спрятанного клада. Довольно странный, но лучше, чем ничего. Почему вам не обратиться к Доброниной напрямую? Если она не нашла, наверняка разрешит вам рассмотреть каждый уголок с лупой. Найдете рецепт и обе сможете им пользоваться. Вы уедете, она останется. Делить нечего.
– Все не так просто, – ответила Медсен. – Я сделала попытку поговорить с Таисией. Она категорически отказалась меня видеть. Отказ бы передан в самой жесткой форме. Передо мной захлопнули дверь… Таисия близко не подпустит меня к квартире.
– В чем причина? – спросила Варвара с прямолинейностью следователя.
Медсен чуть задержалась с ответом.
– Я не знаю, – сказала она.
– Старые обиды?
– За сорок лет от обид ничего не остается, – Медсен явно не хотела продолжать эту тему. – Так я могу надеяться, милая? Вся надежда только на вас… Мне скоро уезжать, а я не имею права вернуться из Петербурга без рецепта… Помогите, милая! Найдете и сфотографируете рецепт. Когда-нибудь и вам пригодится… Годы летят стремительно…
В проеме лобби-бара появилась брюнетка с каре. Она показала знаками, что идет прогуляться. Ольга строго помахала пальцем, как будто предупреждала или запрещала. Девушка старательно не заметила и скрылась.
– Это моя дочь Элизабет, – сказала Медсен, будто извиняясь. – Вся моя жизнь в ней. Элизабет скучно, для нее Петербург чужой, она родилась и выросла в Сиэтле… Так вы ответите на призыв о помощи, милая?
Если бы Варвара не носила лучшее в мире имя, она бы хотела быть Элизабет. Все Елизаветы – лучшие королевы. А еще умницы, за словом в карман не лезут, ироничные. И очаровательные. Это точно известно. А все остальное – смутно и сомнительно.
– Я подумаю, что можно сделать, – сказала Варвара. – Извините, Ольга, мне пора.
Таксист рулил одной левой. Дорога и светофоры его не интересовали. На смартфоне шла трансляция матча. Наши гоняли финнов, но забить не могли. Как обычно. Город был пустой. Все, кто не получил ID болельщика, сидели в барах, в фан-зонах, на дачах, в квартирах перед телевизорами. То и дело долетало эхо разочарования. Будто город и страна выдыхали в едином порыве.
В окнах квартиры Доброниной отражалась белая ночь. Варвара поднялась по лестнице, доживавшей последний век. Окончательное решение она приняла только сейчас: сделать в жизни что-то, кроме статей и кандидатской. Совершить что-то настоящее. Попробовать новое. Ну и познакомить Ингрид с Крякиным.
С рецептом, который требовала Добронина, Варвара придумала простой выход: пусть актриса сама выберет. В Варварином ноутбуке скопились десятки старинных книг, в которых можно найти любые советы. Пусть великая актриса решит, какой из них вернет красоту. Как поверит, так и будет.
Варвара поднялась на лестничную площадку. Между дверью и косяком виднелась тонкая щель яркого света. Сквозь нее неслись громкие и неясные звуки. Наверняка трансляция матча. Варвара нажала кнопку. В прихожей раздался грохот старого звонка. Когда звон затих, Варвара услышала голос Доброниной: «Заходите, заходите». Видимо Зоя отлучилась и оставила дверь незакрытой. Чтобы королева не беспокоилась по пустякам. Варвара взялась за дверную ручку, распахнула дверь и перешагнула порог.
В прихожей стоял резкий запах духов. Звуки мешались в какофонию, прорываясь сквозь закрытые двери. У Доброниной нормальный слух, зачем так мучить барабанные перепонки.
Варвара не знала, что делать дальше.
– Добрый вечер! – она перекрикнула шум.
Никто не ответил.
Идти прямо в кабинет Доброниной? Или поискать Зою? Может быть, она просто забыла запереть дверь. Старые замки капризные.
Прихожая была просторной. Горела хрустальная люстра, большую стену занимала открытая вешалка с теплой одеждой, не убранной после зимы, и куча женской обуви. Простенок закрывало высокое старинное зеркало: чтобы рассмотреть себя в бальном платье целиком. Перед Варварой находились три закрытые двери, как перед витязем на распутье. Днем она входила в левую. За ней гостиная и кабинет Доброниной. Значит, средняя ведет в спальню или что-то подобное. За правой дверью должна быть кухня. Там может хлопотать Зоя. Варвара дерзко открыла дверь.
Там была ванная.
Глухая, без окон, как случается в старых домах. Тусклая лампочка свисала с потолка. Кафельная плитка кое-где обвалилась, в дырах серел цемент. Старинная ванна была длинной. В ней лежала женщина, запрокинув голову на край. Вода прикрывала старческую грудь, обнажив плечи. Женщина не шевельнулась и не глянула на вошедшую. Глаза ее прикрывала бурая тряпка. Черные волосы с проседью. Не слишком длинные, немного взлохмаченные. Такой длины, чтобы надевать парик. Чтобы менять парики для ролей.
