— Что ещё за дрянь? — не зная, о чём пойдёт речь, юнец на всякий случай поморщился заранее.

— Самый опасный и непредсказуемый из всех грибов. Вдовий плен настолько редкий, что большинство алхимиков уже давно считает его канувшим в безвестность. Но, как видишь, нам неслыханно «повезло» нарваться на эту чёрно-коричневую гадость. Видать, Рэксволд где-то задел его, и он изрыгнул свои споры в воздух. Теперь разум ассасина пребывает в искажённой реальности.

Рэксволд остановился, пробормотал что-то нечленораздельное и бросил пустой взгляд в сторону Алана — подчиняясь бегущим по спине мурашкам, парнишка медленно попятился.

— Не бойся, но и не подпускай его слишком близко. Он не видит и не слышит нас. Жар, бред, галлюцинации, слепота и повышенная агрессия — прекрасный набор для и без того не совсем адекватного убийцы. Его нужно как-то вырубить. Потеря сознания замедлит действие спор. Иначе рассудок скопытится раньше, чем мы сможем ему помочь.

Ассасин рассёк кинжалами воздух и уронил невидящий взор на корни, словно прислушивался к окружающим звукам.

— Но как к нему подобраться? — пролепетал юнец.

— Есть у меня одна идея, — не отводя глаз от убийцы, задумчиво произнёс Джон. — Найди какую-нибудь ветку, а я пока присмотрю за ним. Хотел бы я знать, что он сейчас видит…

* * *

Рэксволд в боевой стойке старался уловить каждое дуновение ветра, каждое содрогание земли под ногами. В окружавшей его тьме что-то рыскало, и он чувствовал, как оно пыталось к нему подобраться. Ассасин уже не помнил, где находился и что делал, но инстинкты говорили ему выжить любой ценой. Все звуки уже давно смешались в безумный шум, отдававший в голову пульсирующей болью. Чьи-то костлявые пальцы коснулись его локтя, и лезвия кинжалов стремительно прошли сквозь гулкую пустоту мрака.

— Иди сюда, тварь! — заорал Рэксволд, делая хаотичные выпады в стороны. — Где же ты⁈ Давай! Возьми меня, если сможешь!

Перед лицом ассасина пронёсся лёгкий ветерок, и он на опережение совершил выпад в сторону предполагаемого врага. Один из клинков задел цель: с лезвия кинжала на руку стекла струйка крови.

— Как тебе виверхэльская сталь на вкус⁈ Ну же, покажись!

Незримая костлявая лапа упала на плечо, и Рэксволд совершил круговой удар кинжалами, именуемый «мельницей смерти» — отрубленные фаланги пальцев полетели вниз и ударились о сапоги.

— Я буду отрезать от тебя по кусочку, пока ты не сдохнешь!

Вдруг тьму разорвал яркий мерцающий свет. Ассасина повело в сторону, и он рухнул наземь.

* * *

Рэксволд лежал без сознания. Тяжёлый удар следопыта пришёлся точно в подбородок.

— Всё-таки задел меня… — Джон смотрел на порезанную ладонь. — И это будучи слепым и глухим. Если бы не фокус с веткой, мог бы ранить намного серьёзнее.

Алан забрал у ассасина кинжалы и взглянул на Джона:

— Ловко ты его уложил. У меня до сих пор ноги дрожат от увиденного… Что дальше?

— В моих вещах есть верёвка. Свяжи ему руки за спиной да потуже. Даже без оружия он представляет для нас опасность, — следопыт смахнул со лба пот. — От такого накала страстей мне уже самому стало жарко.

Юнец связал Рэксволда, и Джон повернулся в сторону деревьев:

— Полдела сделано. Надеюсь, удача не подведёт и во второй раз. Нам нужно найти горькую синявку. Синеватый гриб на тонкой ножке с утолщением посередине. Ты его сразу узнаешь по круглым голубым пятнам на шляпке. Под ней — трубчатый слой. Обычно растёт с северной стороны ствола. Понял?

— Ага, — с готовностью кивнул парнишка. — Собирать все синие грибы и показывать тебе.

— Ну, можно и так, — следопыт почувствовал испарину на лице. — Вот же ж… У меня для тебя плохие новости… — он присел у мёртвого дерева. — Похоже, меня тоже зацепило…

— Ой-ёй, — растерянно выдал Алан.

— Не волнуйся, тебе не придётся бороться со мной. Если не совершать резкий движений, то я смогу избежать галлюцинаций и сам потеряю сознание. Правда, уже не проснусь без посторонней помощи…

— Но как я…

— Послушай, пока я ещё могу говорить, — прервал его Джон. — Растолчёшь гриб рукоятью кинжала на моём щите, добавишь воды и зальёшь эту жижу во флягу. Получившуюся смесь выпьешь первым. На вкус — гадость, как коровий навоз. Но если не хочешь присоединиться к нам, то уж как-нибудь переживёшь несколько глотков. Больше и не надо. Затем ты напоишь сначала Рэксволда, потом меня, вне зависимости от нашего состояния. Уяснил?

— Понял! Я мигом.

Паренёк побежал к деревьям, но Джон его окликнул.

— Эй, Алан, — следопыт кивнул влево. — Мы пришли оттуда. Это на случай, если я уже не очнусь, — Джон прислонил голову к трухлявой древесине и, тяжело дыша, добавил: — И не держи на меня зла за то, что я тебя тогда душил…

— Ты что, помирать собрался⁈ Даже и не думай! — завопил Алан и бросился к поросшим грибами стволам. — Северная сторона? Чёрт возьми, и где она тут? Ладно, собираем синие грибы со всех сторон дерева…

* * *

Пот градом катился по лицу следопыта. Невидимая пелена всё больше окутывала разум. Чтобы не потерять сознание, Джон вспоминал самые яркие моменты своей жизни.

Первая любовь, вскружившая голову и оставившая тонкий шрам в юношеской душе. Тем не менее следопыт был благодарен судьбе за романтические вечера, волнительные прогулки под луной и нежные поцелуи. Пожалуй, толика истинного счастья стоила намного больше, чем впервые разбитое сердце молодого наивного парня. С годами плохое стало забываться, оставляя в памяти лишь приятный запах её длинных волос и радостный звенящий смех.

Смерть отца показала Джону всю глубину боли от потери близкого человека, безысходность, острые когти которой безжалостно полосовали сжавшуюся в комок душу. Но он не сломался. Ощущение собственной ничтожности перед неотвратимым пробудило в нём желание бороться за жизнь. И ни опускавшиеся порой руки, ни слабая почва под ногами уже не могли загасить искру надежды. С каждым годом Джон всё увереннее принимал вызовы судьбы, нанося ответный удар по козням злого рока. Строгие напутствия отца стали основой личного кодекса чести, что помогал следопыту не растерять себя в этом нелёгком деле.

Сражение в Каменных Полях явило Джону хищный оскал беспощадной войны, пожиравшей всё на своём пути. Мандраж перед грядущей битвой прошёл не сразу. Но взявший себя в руки следопыт поставил конечную точку в жизни незрелого солдата, ступив на извилистый путь воина. Лишь в бою, отнимая чужие жизни, Джон смог понять их настоящую цену. Не каждому дано, держа меч над почти поверженным врагом, прочувствовать все муки выбора. Череда тяжёлых решений вскормила кровью семя первых кошмаров, которые потом ещё долго будили следопыта по ночам.

Образы прошлого развеял лохматый запыхавшийся паренёк, что высыпал перед ним охапку голубых грибов. Юнец что-то говорил, но его голос звучал совсем далеко и неразборчиво, уступая место странному нарастающему гулу. «Кто он и чего хочет?» — Джон уставился в его встревоженное лицо, и ему почему-то стало смешно. Он засмеялся, но не услышал своего смеха. «Что со мной? Почему всё вокруг темнеет?» — покосившись по сторонам, следопыт снова взглянул на парнишку, протянувшего ладонь с чем-то непонятным, и провалился во тьму.

* * *

— Прекрасно. Просто великолепно, — Алан с досадой сжал в кулаке гриб и ещё раз посмотрел на лежавшего без сознания следопыта. — Так. Нужно взять себя в руки. Что он там говорил? Синяя шляпка. Голубые пятнышки. Или наоборот? И, кажется, что-то про тонкую ножку. Давай, Алан, вспоминай. Сейчас всё зависит только от тебя.

Паренёк начал перебирать россыпь синеватых грибов, методом исключения откладывая неподходящие под описание.

— Чёрные точки. Не то. Жирная ножка. Нет. Светлые полоски. Не припомню такого. Белые пятна. Непохоже. Двойная ножка. Серьёзно? А этот вообще какой-то слизью покрыт. Фу! — Алан с отвращением отшвырнул последний гриб подальше, и перед ним осталось четыре одинаковых гриба.

— Какая-то там синявка, — пробормотал Алан, поднося один из грибов к лицу. — Во имя всех богов, пусть это окажешься ты.

Юнец подтащил к себе щит, взял в руки кинжал и принялся за дело. Вечную тишину тёмного леса нарушали лишь быстрые глухие постукивания. Так