Гас внезапно щелкнул пальцем, и лед затвердел под нашими ногами, заставив меня заржать от удивления. Мы с Софией резко поскользнулись в сторону, врезаясь друг в друга, а у Гаса на руках росли ледяные осколки, ломая связывающие его лозы.

— Нет! — рявкнул я, когда он побежал к двери.

Я выругался, выпустив огненную струю, чтобы остановить его так быстро, как только мог. Он отпрянул, превратившись в прекрасную рыжую лису, крепко затянул ремень своей сумки, прежде чем проскользнуть через дверь и выбежать в коридор.

— Блять, — выдохнул я, разгоняя лед потоком огня и бросаясь в погоню за ним.

— Нужно поторопиться! — воскликнула София, мчась вместе со мной.

Гас пробежал по балкону и свернул на лестницу, спрыгнув с нее в атриум внизу. София промчалась мимо меня, с невероятной грацией выпрыгнула на балкон, затем создала гончую из магии огня и отправила ее преследовать Гаса.

Я перепрыгнул через перила из красного дерева и увидел, как Гас резко поворачивает по коридору от атриума, а огненная гончая преследует его по пятам.

Чтобы смягчить падение, я бросил толстый слой мха, перекатился и вскочил на ноги за считанные секунды, побежав обратно в погоню.

— Ксавье! — закричала София, и я оглянулся назад, обнаружив, что моя сила растекается по стенам, распространяясь все глубже и глубже во Двор Солярии. Я мог чувствовать силу, укоренившуюся в глубинах моей души, ненависть, которую я чувствовал к Лайонелу и его последователям, вытекающую из меня и подпитывающую это разрушение.

— Пусть оно сгниет, — прорычал я, и София кивнула с темнотой в глазах, когда она побежала вниз по лестнице, чтобы поймать меня.

Красивый атриум вокруг нее рухнул, черная плесень распространилась по всему и разъела красивую краску, блестящую плитку, богато украшенные кубические часы, свисающие с потолка, останавливая их навсегда и навсегда отмечая момент, когда они разрушились.

София и я бежали бок о бок так быстро, как только могли, следуя за Гасом через здание, маленькие огоньки собаки Софии мерцали вдоль тропы, указывая нам путь. Она была чертовски умна, и я обязательно поцелую ее за это позже.

Моя сила набирала силу, преследуя меня, пока я мчался по полированным коридорам, преследуя пламя Софии в прекрасное здание, которое было запятнано правлением Лайонела. Эти залы и офисы были источником военных преступлений, решений, принимаемых между богатыми, когда они отвергали целые ряды Фейри как ничто, строя планы жестоких тюремных заключений и безжалостных убийств. Эти стены никогда больше не будут чистыми, поэтому я пожелал, чтобы они сгнили и запятнали их той порчей, которую они скрывали под своим блеском.

Пламя, которое вело нас дальше, привело к офису с открытым окном, и я злобно заржал, подбежав к нему и глядя на улицу. Шум битвы снова был силен в воздухе, и было ясно, что наша сторона побеждает, вид этого окунул мое сердце в лужу надежды. Нимфы и вражеские Фейри отступали, и многие обратились в бегство, устремляясь в город.

Я толкнул окно пошире, подхватил Софию и швырнул ее на улицу. Она плавно приземлилась, оглядываясь по сторонам в поисках Гаса, пока я вылезал за ней.

Мои ботинки ударились о булыжник, и я начал искать в толпе вспышку рыжего меха, но его не было видно. Ни блеска рыжей шерсти, ни хвоста с белым кончиком, ускользающего между сталкивающимися телами.

— Там! — воскликнула София, заметив линию пламени, пронизывающую массу, и улыбка тронула мои губы.

Мы вступили в драку, и ревущий голос Джеральдин разнесся по толпе где-то рядом.

— Посмотрите туда! Как двор Солярии гноится на наших глазах!

Я оглянулся на высокие стены и блестящие флагштоки, возвышающиеся позади меня, плесень ползла по ним, поглощая каждый кусочек. Послышался стон, прежде чем трещина пронзила центральную стену, и откуда-то изнутри здания послышался громкий грохот. Казалось, что пройдет совсем немного времени, прежде чем вся конструкция рухнет, и моя грудь раздулась от осознания того, что я был ответственен за ее падение.

Шупальца нимфы находящейся рядом ухватилась за мою силу, начиная блокировать ее, но огромный белый волк пролетел над моей головой и врезался в зверя, повалив его на землю в захвате зубов и ярости.

Резкий щелчок челюстей Сета превратил существо в пыль, и моя магия снова резко потекла по моим венам.

Гул победы витал в воздухе, повстанцы кричали от радости, а мучительный рев падающих нимф заставил мое сердце взволнованно колотиться. Но я еще не закончил. Не без моих рук на этом куске дерьма лиса.

Толпа передо мной расступилась, и мой взгляд наконец остановился на нем. Гас в отчаянии все еще нес свою сумку, а огненная гончая Софии хваталась за следом Лиса по пятам. Если он выйдет из боя и опередит отряд Софии, он может ускользнуть в переулок, и мы никогда его не найдем.

Внутри меня вспыхнуло резкое желание, и я выбросил ладонь, выстраивая перед ним каменную стену. Лис вскочил, пытаясь перебраться через него, но гончая подскочила и укусила Гаса за хвост. Его рыжий мех загорелся, и Гас пронзительно завыл от боли, потерял хватку и упал на землю, отчаянно перекатываясь, пытаясь потушить пламя.

В следующую секунду я уже был рядом с ним, схватил его за шкирку и облил водой, чтобы потушить пожар, заставив его выглядеть жалким и оборванным, пока он безвольно висел в моей руке. Я связал его ноги по бокам лозами, и его голова поникла в поражении, признавая, что бой проигран.

София взяла сумку, которую он тащил, и с торжествующей улыбкой повесила ее на плечо.

— Мой.

Вокруг нас раздался победный рев, и я вскрикнул от восторга, накинув на Гаса металлическую клетку и неуклюже швырнув его на землю.

София улыбнулась огненной гончей, затем позволила ей раствориться в вихре трепещущего пламени, и я бросился к ней, крепко целуя ее. и при этом низко опустил ее, заставив ее рассмеяться прямо в мои губы. Ее кожа начала сиять, и моя тоже, наши Ордена Пегаса светились полной радостью и заставляли нашу кожу мерцать, как капли дождя на солнце.

Эхо грохота сотрясло землю под нашими ногами, и мы разошлись в стороны, ища источник шума. Я с облегчением перекинул руку через ее плечо, обнаружив, что Двор Солярии поддается моей власти, гниль настолько глубока в строении, что оно рушится на наших глазах, камень и раствор трескаются и разбиваются.

Повстанцы аплодировали, а Тайлер заржал наверху, пролетая над нами и посылая на толпу дождь серебряных блесток.

— Этот день отныне будет