подобного не замечала, — снова солгала я. — Он абсолютно беспроблемный человек. И, честно, очень мне помог — выставил мою племянницу, та решила пожить… лет этак пять-шесть. Нет, не силой, просто он бывает убедительным до ужаса.

— Вот именно, до ужаса, — негромко произнесла она. — Ладно, Вера, вы передайте, пожалуйста, чтобы позвонил хоть… И, повторяю, поосторожнее.

— У меня во всех дверях теперь замки, — улыбнулась я. — Ден поставил.

— И ключи от них у него есть? — спросила она не без намека и отключилась.

Я невольно поежилась и положила телефон на место.

— Ден, — сказала я, когда он вернулся из душа, мокрый и счастливый. — Твоя мама звонила. Ты уж извини, я ответила — телефон разрывался просто. Она просила тебя перезвонить.

— Может, и перезвоню, — он нехорошо сощурился. — Но лучше выключу телефон.

— Ден, но…

— Верка… — Он нахмурился. — Она рассказала, да?

— О чем?

— Верка, я по глазам вижу, она сказала тебе, что я опасный псих. Она вправду так считает, хотя я справку от психиатра показывал. Я вполне нормальный. Хотя и опасный… иногда.

— Я тебя не боюсь, — сказала я, хотя на самом деле боялась. — Мы с тобой больше полугода вместе. Ты бываешь странным, но кто не такой? У меня тоже заскоки случаются. А та девушка, которую ты подвозил: может быть, ее правда не было? Если ты был в коме, мало ли, что тебе могло померещиться?

— Она была, — твердо ответил Денис. — Но исчезла. Можешь не верить. Мне никто не верит.

— Ден, опиши еще раз, как это было, — попросила я, и он повторил:

— Я ехал с работы, дождь лил. Смотрю, на обочине голосует девушка, мокрая уже вся, помню, на ней был зеленый плащ и зонт тоже зеленый, в белый горошек и такой, знаешь, с кружевной бахромой по краю, забавный. Я остановился, но нам совсем не по пути было, и я сказал, что до метро довезу, не дальше. Она и тому обрадовалась, сказала, автобуса полчаса уже нет, телефон разрядился, родители наверняка с ума сходят. Я дал ей свой мобильник, но она не дозвонилась. И… потом я незнакомого телефона в списке вызовов не нашел. Может, она просто изображала, что звонит, мало ли, по каким причинам… — Ден помолчал. — Ехали, болтали о какой-то чепухе, о последних фильмах, кажется, я помню, смеялись над новым блокбастером, чушь редкостная, хоть и красиво снято. У нее еще повязка была на правом глазу, кокетливая такая. Она сказала, повредила веко, вынуждена временно изображать гламурного пирата, хихикала над этим… И тут вдруг из-за грузовика вынесло того типа. Все. Я помню только, как пытался отвернуть и не вылететь на встречную, меня закрутило, я вмазался в придорожный столб… И темнота.

— По-моему, для коматозного бреда это как-то слишком связно и подробно, — проговорила я. — Наверно, она в самом деле испугалась и убежала. А что следов не нашли, ну так прямо уж полицейские напрягались, что ли? Оно им надо?

— Вера, — негромко сказал он. — Ты в это веришь?

— Ну не испарилась же она!

— И ты не считаешь меня психом?

— Ден, я тебе уже десять раз сказала, что ты намного нормальнее меня, — невольно улыбнулась я. — Не переживай. И позвони матери, скажи, что жив-здоров, а трепаться долго не можешь — дорого и связь плохая. Вот и все. Давай звони, а я в душ!

В душе я пробыла недолго, но когда вернулась, сразу поняла — никому Денис не звонил. Телефон лежал ровно так, как его оставила я. Ну не настаивать же, если он сам не желает общаться с родными? Я вот тоже не желаю…

— Я картошку вариться поставил, — сказал он.

— Давай с грибами разжарим, — кивнула я. На грибы у него было невероятное чутье, я бы прошла и не заметила, а Денис замечал даже крохотные сыроежки. Особенно красные.

А может, подумала я, он не так уж хорошо помнит аварию? Может, на том пешеходе была красная куртка? Или невдалеке горел красный сигнал светофора? А теперь Денис этот цвет не выносит… Кто его разберет, я же не психоаналитик! И Денис не дальтоник, это точно, цвета он прекрасно различает…

А может, ту девушку вообще выкинуло из машины, через лобовое стекло, так тоже бывает. В кусты какие-нибудь, сходу не нашли, а может, и не искали. Если ей повезло, так она очухалась да сбежала. А нет… может, до сих пор там.

«Да ну его, никакой он не странный», — решила я и пошла посмотреть картошку, а то с Дена станется ее упустить. И тут в калитку постучали.

— Ну кого еще черти принесли? — простонала я, выскакивая на улицу. Надеюсь, это какой-нибудь гастарбайтер в поисках работы — покосить-напилить, раскопать-закопать…

Но нет. Это была тетя Саша. У нее тут дача неподалеку, и хоть она мне очень, очень дальняя родня, я к ней как-то с детства привыкла. Она хотя бы не лезет не в свое дело. Кто ж ее ко мне прислал?

— Вера, ты? — неверяще спросила она.

— Ну да, — удивилась я. — Добрый вечер, заходите. А что вы так удивились?

— Да в том году тут никого не было, я уж думала, ты продала дачу… — сказала она, тяжело взбираясь на крыльцо. — А тут пошла вчера с внучкой гулять, смотрю — свет в окнах, да и видно, трава покошена, яблони такие бодренькие. Дай, думаю, зайду, хоть узнаю, кто здесь теперь живет. И вот-те нате, хрен в томате, ты сама!

— Ага, — улыбнулась я. — Заходите, я чайник поставлю. Только у меня гость.

— Вер, я только передохну и обратно поковыляю, — сразу сказала тетя Саша. — Ты жива-здорова, и слава богу, а прочее меня не касается. Оставила дачу и ладненько. Приехала, отдохнула, а огурцы-помидоры — вон их на рынке завались, за копейки, а не будешь же ты закрутки делать, правда? Мои тоже — прискачут, рухнут в гамак и лежат все выходные пузом кверху, разве что ягоды соберут и шашлык пожарят…

— Ну чаю-то выпейте, — улыбнулась я.

На чай тетя Саша согласилась, вошла, сдержанно поздоровалась с Денисом (тот чуть приподнялся, обозначая приветствие, но не встал), пересказала пару сплетен. Например, когда меняли опоры ЛЭП, у одной соседки снесли гараж, а бережно хранившийся там горбатый «Запорожец» переставили на крышу сарая, ну не хулиганство ли? После чая тетя Саша засобиралась домой, кормить внучку.

— Вер, проводи меня до угла? Там такие кочки, что мне по темени и не доковылять… Что это вашу линию никак не отсыплют?

— Да кто его знает, — сказала я и кивнула Денису, мол, все в порядке,