Шрифт:
Закладка:
Вид воркующей волчицы поразил подруг в самое сердце. А леди Аргеланд пришлось признать, что она знает далеко не все. Хотя наставники вбивали в нее знания неустанно, она не может даже предположить, к чему относятся «крылышки болотных ширл».
– Это же какие-то коричневые веревочки, – прошептала Милли. – Для чего?
– Даже не представляю, – честно ответила Хестер.
– Серьезно?! – Милида повернулась к подруге. – Почему?!
От этого леди Аргеланд совсем смутилась:
– Самой стыдно.
Милли перевела взгляд на леди Аррави, но она также недоуменно развела руками:
– В зельях точно не используют. По меньшей мере в тех, что мне знакомы.
– Зато мы можем ясно видеть, где именно побывала Конфетка, – хихикнула Милида и указала на грязные следы, оставшиеся от лап волки.
Рассмеявшись, Хестер взмахом руки заставила грязь исчезнуть: меньше всего Ее Императорскому Величеству хотелось вызывать слуг и ждать, пока они уберут.
Волчица же, закончив обирать с шерсти волки свои непонятные крылышки, пояснила:
– Это корни болотной травки. Когда в воду опустишь, они красиво светятся.
– А. Цветущие болота, – Хестер медленно перевела дух, – я не знала, что она так называется.
– Так корни или цветочки? – нахмурилась Милли.
– Корни, которые светятся в воде. Из-за этого кажется, что болото разными огнями горит, – Вайолин любовно оглядела пучок неопрятных корешков, – сегодня сами увидите. Красиво будет!
Конфетка, подергивая все еще грязной шкурой, подошла к Хестер и ткнулась ей мордой в живот. Протяжно вздохнула, будто жалуясь на то, сколько всего ей пришлось испытать ночью, и отстранилась. Взглянула в глаза и выплюнула на пол запаянную стеклянную колбу.
– Что за…
– Ничего, – быстро проговорила Хестер и подхватила стекляшку.
– Там письмо? – шепотом спросила Милли. – И убивающий газ?!
– Тише ты, – цыкнула на нее Вайолин. – Просто стекло, мало ли где наша Конфи болталась. Верно я понимаю?
– Абсолютно, – хрипло выдохнула Хестер. – Девочки, останьтесь здесь. Лидия, подготовь гостиную для чаепития с приглашенными дамами. Вай, я надеюсь, ты побалуешь нас красотой во время чаепития, Милли…
– Сама придумаю, кому и чем помочь, – тут же отозвалась подруга.
– Со мной пойдешь, – решила Вай.
– Нет, я лучше Конфетку отмою. Пойдешь ко мне в ванну?
– Вуф!
Но Хестер этого уже не слышала: она спешила в спальню. Захлопнув двери и бросив на них с пяток заклятий, леди Аргеланд отстегнула Акус и медленно опустилась на постель.
Вдох-выдох.
«Он согласится. Иначе бы не ответил».
Пожалуйста, пусть он согласится…
Ядовитый газ в подобных колбах заклинается на кровь. И единственный способ извлечь письмо – стиснуть колбу рукой так, чтобы раздавить стекло. Чтобы были раны. Чтобы яд был нейтрализован именно кровью.
Жгучая боль заставила Хестер всхлипнуть, но зато газ исчез, оставив пергамент нетронутым.
«Этой ночью. В парке. Найду тебя сам. Подумай, что ты готова предложить».
Почерк был незнаком.
– Что я готова предложить? – Она прикусила губу. – Все, что у меня есть. Что я могу создать. Что я могу достать, украсть или выпросить… Все.
Выдохнув, преизрядно повеселевшая Хестер уничтожила пергамент и принялась искать аптечку. Неужели в императорской спальне нет пары-тройки завалящих зелий?!
«Надо будет написать отцу и попросить его прислать мне аптечку», сердилась Хестер.
Она была вынуждена вызвать штатного целителя, и теперь тот задавал вопросы. Очень неприятные, учитывая, что на другой руке у леди Аргеланд медленно и неторопливо заживал след от Воззвания…
– И все же я настаиваю на том, что в мои обязанности входит...
– Вы смеете спорить со мной? – Хестер гневно вздернула губу.
Но молодой целитель ничуть не смутился:
– Вынужден сметь, порой высокопоставленные люди серьезно заблуждаются по поводу своего здоровья, что, как правило, приводит к ужасающим последствиям!
– Эта рана получена мной в сложное время. Томительное ожидание выздоровления моего супруга причиняет мне боль. Но я тешу себя мыслью, что Даррен вернется к нам до того, как эта мелкая ссадина заживет. И теперь, когда вы вынудили меня открыть вам эту тайну, подите прочь!
Леди Аргеланд пришлось повысить тон, только после этого целитель собрал свой чемоданчик и покинул покои Ее Императорского Величества. Хестер же, ругаясь сквозь зубы, принялась обыскивать шкафы: она же видела шелковые ленты! Надо накрутить на ладонь, чтобы ни у кого не возникало неправильных мыслей и предположений.
"Впрочем, нас наверняка слышали лакеи, что стоят у дверей, – хмыкнула она про себя. – А значит, эта сплетня пойдет в мир".
Цок-цок-цок. Бамс!
Дверь распахнулась, и к Хестер подлетела счастливая, отмытая до скрипа волка.
– Ты яблочком пахнешь? – умилилась Хестер.
– Она сама выбирала, все баночки перенюхала, – покивала Милли. – У меня теперь так много косметики, представляешь, принесли несколько корзин, а всю мою забрали. Мы с Вай потом почитали в правилах, оказывается, когда-то одного из Императоров отравили при помощи принесенных притираний. Каждое по отдельности было не опасным, потому-то защита дворца и пропустила! Вот с тех пор все леди и лорды, остановившиеся в Старшем Дворце, обеспечиваются косметикой.
– Забавно. – Хестер потрепала волку по ушам. – Сегодня ночью мне нужно уйти.
– Я с тобой, – тут же отреагировала Милли.
– Нет, это может быть опасно. Я не знаю, чего он хочет. – Леди Аргеланд прикусила губу.
– Я так понимаю, что ты нашла нужного мага раньше, чем это сделали Первый Советник и Вайкин Грегуар? – прищурилась Милли. – Зачем они тогда вообще нужны?
– Это счастливое стечение обстоятельств, – возразила Хестер. – Ты знаешь, эти маги очень хорошо скрываются. Вот только...
– Что?
– Он не написал ни слова об оплате.
Милли покачала головой:
– Значит, я точно должна идти с тобой. У меня хоть какой-то опыт торговли есть!
– Мы не будем торговаться!
– А если он захочет то, что отдавать нельзя? Например, сердце твоего первенца?!
Хестер поперхнулась и недоуменно посмотрела на подругу:
– Зачем оно ему?!
– Я сказала первое, что пришло на ум. Как вариант, он может потребовать в уплату сотню душ, – распалилась купцова дочь, – а если мы будем действовать слаженно, то, быть может, уменьшим до семидесяти.
Поежившись, леди Аргеланд тихо-тихо сказала:
– Не представляю, что я буду делать,
