Шрифт:
Закладка:
И понял: одному не справиться. Необходим помощник и дополнительное оборудование. Он уже знал, какое. И еще — наблюдатель.
Нет. Оператор.
8
Капитан Осадчук
— И он приехал к вам?
— И он приехал ко мне.
— Вы помогли ему с оборудованием? С оператором?
Профессор долго молчал.
— Я виделся со Здановским и раньше, — наконец произнес он, глядя в стену. На стене, как на экране, крутили какое-то кино, видимое только Стрижко. — В самом начале войны. Я был во Львове, провожал жену с дочерью в эвакуацию. Они поехали дальше, в Польшу, я остался. Задержался во Львове на три дня. Друзья пригласили меня в гости. Хозяин дома, кадровый военный, приехал на побывку. Отпуск закончился, он возвращался на фронт. За столом с нами был и Здановский.
Слабый взмах рукой:
— Хозяйка выпила лишнего. Плакала, смеялась, все сразу. Говорила, что понимает: это глупо, нелепо, но она так этого хочет…
— Чего?
— Стены вокруг Мордора. Такой, чтобы не перелететь, не подкопаться. Стена, говорила она, и ров с крокодилами. Да, глупо, по-детски, наивно… Да, невозможно. И снова: стена. Она просто помешалась на этой проклятой стене. Муж пытался ее успокоить, отвлечь, сменить тему. Потом отчаялся, просто молчал. А у Саньки… У Здановского блестели глаза. Они так блестели, что я решил: он пьяный. А он просто уже тогда строил Рубикон… Вы даже не представляете, Юрий Викторович, насколько он увлекался сам и умел увлекать других! Конечно, я помог ему — позже, летом. Если бы у него получилось… Впрочем, у него получилось.
Одним движением Стрижко поднялся, словно вырос из кресла. Навис над Юрасем:
— Мы работали днем и ночью. Чего мне стоило раздобыть «Vilion Medical» с нейрошлемом! Шла война, в бюджете черная дыра… А как мы подгоняли параметры интерфейсов под его «бритву»? Проще было бы вползти на Эверест! Поиск оператора — это уже в конце.
— Среди ваших пациентов?
— Да.
— Почему?!
— Они были военными. Они получили раны, травмы, контузии. Все хотели вернуться на службу, но мало кому это светило. Мы давали им шанс: снова встать на защиту страны. На другом фронте, может быть, более важном. Плюс морально-волевые качества, как ни казенно это звучит. Особенности организации психики… Я сохранил все выкладки и записи. Если захотите, ознакомитесь подробнее.
— Капитан Осадчук был семнадцатым. Он вам подошел и дал согласие.
— Да.
— Десять лет? Он держит десять лет этот канал заземления?!
Стрижко ответил не сразу. Глядел на Юрася, словно что-то прикидывал. Юрась поежился. По затылку пробежало стадо зябких мурашек.
— Ошибаетесь, молодой человек. Капитан Осадчук не держит канал. Он и есть заземление.
* * *
Чувство долга, сила воли и вера.
Три кита, на которых стоит Рубикон.
Юрась шел к клиническому корпусу: через скверик, по дорожке, усыпанной белым снегом отцветающего жасмина. Пару раз он не выдержал, оглянулся через плечо. Рубикон оставался на месте — мглистая стена от земли до неба. Мгла была неспокойна. В вертикальном море тумана гуляли штормы и водовороты. Рубикон вскипал гигантскими пузырями; они беззвучно лопались, исходили серой дымкой, втягивались обратно в бурлящую поверхность.
Новостные агентства, блогеры и соцсети с упорством, достойным лучшего применения, обсасывали Рубикон, как дочиста обглоданную кость. Предположения высказывались одно другого причудливей и ужасней. Кое-что по этому поводу могли сказать двое: профессор Стрижко и практикант Юрий Смоляченко. Третий, Александр Здановский, умер в прошлом году.
Сердце.
Четвертый. Капитан Осадчук. Этот бы промолчал. Этот был слишком занят для пустых разговоров.
Упрямство капитана превратило возможность в действительность. Рубикон встал по границам Мордора, расколов единую прежде реальность на две неравные части. Как удалось добиться такой географической точности, Юрась не понимал. Да и зачем? Он знал главное: телом капитан здесь, а душой… Ладно, душа — не научная категория. Ментально капитан был в канале.
Заземление.
В канале кипел вечный бой. Потоки его энергий поддерживали незыблемость Рубикона. Сейчас Рубикон готовился пасть.
Вторую неделю Стрижко отчаянно боролся за жизнь капитана. Приводил в бункер коллег, кардиолога и эндокринолога, чего раньше никогда не делал. Тщетно: Осадчук угасал. Капитан выработал свой ресурс.
— Что случится, если капитан умрет?
Если? Надо было сказать: «когда».
— По расчетам Здановского, Рубикон продержится не более часа. Затем он исчезнет, суб-реальности сольются и станут единым целым.
— И они снова попрут на нас?!
— Не знаю, Юрий Викторович. Никто не знает, что происходило там эти десять лет.
— Может, сменилась власть? Они больше не хотят воевать?
— Возможно.
— Распались на дюжину государств? Выясняют отношения друг с другом?
— И это возможно. Но также возможно, что все это время они наращивали свой военный потенциал. Рубикон исчезнет, и они снова нападут. Захотят взять реванш. Кстати, по расчетам Здановского, время у них идет медленнее, чем у нас. Коэффициент замедления равен числу «пи».
— За десять наших лет у них прошло чуть больше трех?
— В теории, да. В любом случае, все это время они были полностью отрезаны от остального мира. Самые жесткие «санкции», какие только можно представить: на физическом уровне. Экспорт-импорт, новая электроника, передовые технологии, приток финансов, союзники, контакты, информация — ничего. Полная, стопроцентная изоляция. Даже если они не развалились, и не произошла смена власти… Думаю, мы подготовились лучше. Здановский понимал: Рубикон не вечен. Рано или поздно кто-то шагнет за Рубикон. Он хотел выиграть время.
— Мы его выиграли?
— Надеюсь…
Минные поля, думал Юрась. Рубежи укреплений вдоль всей границы. Доты, противотанковые рвы, артиллерия. ПВО и ПРО, новейшие лазерные системы. Подземные склады боеприпасов. Армия. Бомбоубежища под каждым зданием, возведенным после войны. Регулярные учения по гражданской обороне, начальной военной подготовке и основам тактической медицины. Оружие — почти в каждом доме. Восстановленная инфраструктура. Энергетическая независимость…
Мы не знаем, с чем столкнемся, молчал Стрижко. Не знаем, какие силы они собрали. Что изобрели, построили, сконструировали. Если они перевели экономику на военные рельсы… Да, отобьемся. Но какой ценой?
— Капитана можно заменить? Другим добровольцем?
Стрижко молчал.
— Вы уже ищете замену?
Стрижко молчал.
9
Юрась
Меню. Настройки.
Двадцать минут кропотливой возни.
Полчаса. Час.
«Доступны все режимы обоих модулей.»
Режим,
