Нора оказалась миловидной женщиной с правильными чертами лица, точеным носиком, широко распахнутыми глазами и приятной улыбкой.

Моя новая знакомая в свою очередь рассматривала меня. Не знаю, что там рассказывал Петр или ее удивила моя настойчивость, но Нора смотрела на меня с явным любопытством.

– Спасибо, что согласились меня принять и извините за беспокойство. Смотрю, галстук вы все-таки надеть успели. – Я попыталась прервать неловкое молчание и начать разговор первой.

Нора улыбнулась, про галстук я не приукрасила. Она действительно к приходу ранней гостьи была при параде. Черная юбка и черная трикотажная кофта на пуговицах поверх белой блузки. Темные чулки и туфли в тон на низких каблуках. Было видно, что двигается пожилая женщина уже не очень легко. Но туфли вместо тапочек все же надела. Ансамбль дополняли украшения из серебра с довольно крупными малахитами. Кольцо и сережки. Ни убавить ни прибавить.

Да, в любом возрасте и в любой обстановке женщина должна выглядеть хорошо! Причем в соответствии с временем суток, с местом и, главное, не забывая, сколько ей на самом деле лет. Это целое искусство! Я смотрела на Нору и понимала, она им владеет в совершенстве. Все строго, но не чопорно. Верхняя пуговица на блузке расстегнута, воротник распахнут. Шея открыта, но не слишком. Про возраст не забывает. Трикотажная кофта вроде бы черная, но, приглядевшись, я заметила небольшие блестки, которые придавали костюму небольшое кокетство.

Ну и главное – украшения благородного зеленого цвета. Они, с одной стороны, идеально подходили к серо-зеленым Нориным глазам. С другой – оживляли черный цвет. И потом утро. Не подобает надевать брильянты. Думаю, у Норы и такие украшения есть. Только она знает, что утром уважающая себя женщина к завтраку наденет все-таки серебро. А вечером все будет зависеть от ситуации. И для каждого случая украшения будут свои. И уж как новогоднюю елку, наряженную без разбора игрушками, я думаю, Нору мы не увидим ни днем, ни вечером. Все и всегда будет выверено. В этой женщине есть чувство меры.

Косметики – минимальное количество. Накрашены практически одни губы. Помада достаточно яркая, но это Норе идет. Еще больше оттеняет черные волосы, подстриженные в аккуратное каре. И опять ни убавить ни прибавить.

Я смотрела на нее и восхищалась. Невольно на меня нахлынули воспоминания.

Когда я была маленькой девочкой, частенько выслушивала советы на тему, как хорошо выглядеть, от своей еврейской бабушки Рони. Роня – уменьшительно-ласкательное от Рахиль. Ох уж эти еврейские имена!

Бабуся, кстати, тоже была женщиной с идеальным вкусом и чувством меры. Другое дело, не было возможности все это применить. Не было ни средств, ни свободного времени. Бабушка жила тяжело, растила одна двоих детей.

Какая тут опера или светские рауты?! Это у бабушки было в далеком ее детстве или в очень недолгой молодости с мужем Алексеем, пока он не сгинул в сталинских застенках. Были и театры, и выходы. Наверное, и соответствующие наряды, и украшения. Все закончилось очень быстро. Нужно было много работать, ставить на ноги двоих детей Бориса и Тамару, мою маму.

Зарабатывала бабушка тем, что после своей основной работы обшивала всех знакомых и незнакомых. Причем делала это блестяще. С выдумкой, со вкусом.

Почему среди евреев много портных? Причем уникальных! Необъяснимо. Интересно, что у мамы моей этого дара нет. Во мне он проявился вновь. Когда уже в моей семье наступили не очень легкие времена, вязала кофты и себе, и сестре, и маме.

Бабушка Роня выдумывала интересные фасоны, объединяла цвета, ткани, добавляла вышивки – все вручную. Никогда не забуду платье, которое бабушка сшила для моей старшей сестры. Лимонную шерсть она отделала черным кружевом. Сказка была, а не платье!

А уж какие бабуся мастерила нам карнавальные костюмы! Это вам не банальные снежинки! Сестра выступала, к примеру, на одном из праздников в роли подсолнуха. При этом были продуманы и шляпка, и сумочка, и туфельки. Желтая, зеленая, коричневая хлопчатобумажная ткань, вырезанная в форме лепестков, расшитая воображаемыми семечками. Сколько же в этом платье было выдумки, фантазии. Сестра была королевой бала!

Или костюм клоуна. Я этот наряд видела только на фотографии. В нем хохочущая, молодая и задорная мама сидела в окружении своих друзей-студентов на одном из новогодних институтских вечеров. Роскошный клоунский комбинезон был скроен из двухцветного красно-белого шелка. Длинные рукава, огромный гофрированный воротник, веселая шапка с помпоном. Такими же помпонами были украшены смешные ботинки с загнутыми носами. Костюм был сшит от души, весело и задорно, как будто швея ничем другим в этой жизни не занималась, только хохотала и веселила людей!

Я-то знала, что это не так. Бабуся в жизни была обделена простым женским счастьем. В двадцать четыре года остаться без мужа с двумя маленькими детьми, одной растить их, воспитывать. Где брать силы? Физические, моральные? Свои эмоции она выплескивала в яркие и красивые наряды. И радовалась. Радовалась за людей, которых одевала. Радовалась чужому счастью.

А как же бабуся Роня любила рассуждать на тему моды! Я не всегда с ней соглашалась, хотя теперь понимаю, что зря. Нужно было прислушиваться, нужно было учиться. У бабуси был природный дар, талант от Бога.

А сама бабушка одевалась скромно. Сначала росла дочь, потом две внучки. Было куда растрачивать свои таланты. Всегда просто, но очень аккуратно одетая, наша Роня не привлекала к себе внимания. Разве что яркие воротнички, пришитые к вороту платья или в тон, или, наоборот, контрастные. Но за чем она следила всегда, это за тем, чтобы были накрашены губы. Один из основных ее постулатов был такой: «Нельзя выйти на улицу с ненакрашенными губами! Выщипай брови и накрась губы! Все остальное не так уж и важно».

Тогда я удивлялась, неужели это действительно самое важное. Черт-те как одеться, накрасить губы и все будет у тебя в порядке? Теперь мне уже понятно. Бабуся Роня верила в наше природное чувство вкуса. Кое-как мы с сестрой одеться не могли. При том, что вообще долго одевались в пошитые бабушкой платья. Значит, по ее мнению, очень хорошо. И это было чистой правдой. Но губы у женщины должны быть всегда яркими. Это было мнение нашей Рони. А может, национальная особенность?

Это мне пришло в голову сразу, как только я увидела Нору. Приятную женщину, со вкусом одетую и с ярко накрашенными губами.

– Нора, вы выглядите прекрасно! Как вам это удается?

Норе приятно, но это и впрямь не пустой комплимент, мне действительно страшно интересно, как научиться оставаться всегда красивой? В чем секрет?

– А секрет, Леночка, простой. Я знаю, что я красивая, мною гордятся и муж, и сын. И я не допущу, чтобы они во мне разочаровались. Безусловно, это требует определенных усилий. Нет, нет, я против пластических операций! Но я каждое утро по часу занимаюсь собой. Обязательная маска для лица, специальные упражнения, массаж. Все делаю сама. Да я вам сейчас расскажу все рецепты!

Значит, секрет прост. Любим себя. Да еще и делаем вид, что в первую очередь стараемся для мужа и сына. Рецепт действительно уникальный!

Я с удовольствием слушала Нору. Она с увлечением включилась в разговор. А я все ждала удачного момента, чтобы задать свой основной вопрос, вопрос ради которого я здесь. Знает ли она Тину Бреннер.

Но перебивать Нору мне было неловко, да и слушала я ее истории с неподдельным интересом.

Нора рассказывала мне о своей семье, о том, сколько им пришлось пережить при переезде в Америку. Но это несопоставимо с тем, сколько пришлось хлебнуть здесь.

– Окончательное решение прияли все-таки из-за Бориса. Наш сын был очень талантлив. Когда поняли, что ни в одно художественное заведение его не принимают, стало ясно: другого выхода нет. Нужно уезжать. Нет, конечно! Борис все-таки поступил в Архитектурный! Но это нам просто повезло! Лена, конец 70-х. Ты помнишь это время? Это последний год, когда в Архитектурный принимали евреев. А что потом? Где бы он стал работать? Почему еврею мало быть просто талантливым? Все время еще надо пробивать лбом стенку? Если бы мой муж смолоду оказался в Америке с его-то способностями! Он бы добился совсем других результатов. А здесь он всю жизнь проработал простым инженером. Да и у меня за плечами, между прочим, была московская консерватория. Тоже и амбиции были, и способности, и желание огромное что-нибудь этакое сделать. И что в итоге? Лена, я всю жизнь учила детей