— Она не идёт на бал.

— Так и думала.

На огромной стоянке разрешалось дежурить всем: как экипажам благородных, так и приличным возницам, желающим подзаработать, поэтому здесь всегда было много карет — особенно в выходные и праздники. Запах витал, конечно, соответствующий, но зато было удобно. Да и слуги старались вовремя убирать конский навоз и грязь.

Час езды, скрашенный беседой, прошёл незаметно. Ещё на подъезде ко дворцу до нас донёсся шум толпы, а вокруг стало необычайно светло от множества огней.

Когда карета остановилась, и слуга поспешил открыть дверцу. Мы вышли, и я замер, наслаждаясь величием представшего передо мной зрелища. Огромный дворец возвышался над нами, а его белоснежные стены сияли в свете множества фонарей. Витражные окна переливались цветами радуги, золотые купола сверкали, отражая последние лучи заходящего солнца. Широкая мраморная лестница вела к массивным дверям, украшенным затейливой резьбой.

Вокруг собиралось всё больше знатных людей, прибывающих на бал. Дамы в дорогих платьях и кавалеры в элегантных камзолах спешили ко входу. В воздухе витали пьянящие ароматы дорогих духов и звуки оживлённых разговоров, сливающиеся в единый радостный гул.

Мы поднялись по ступеням и вошли в просторный холл, освещённый огромными люстрами. Наше появление привлекло внимание собравшихся. Я заметил устремлённые на нас любопытные, а порой и откровенно настороженные взгляды. Глядели, конечно, в первую очередь на Таму. Она лишь ослепительно улыбнулась, демонстрируя свои клыки, и с иронией произнесла:

— Каждый год одно и то же.

Потихоньку мы дошли до зала. Временами я замечал ребят из академии, но их лица терялись в гуще гостей. Здесь было полно мужчин с мечами: стражей, рыцарей и дворян, подтвердивших своё право носить оружие на торжествах. В Волноломных землях такого правила никогда не существовало, да и не было гильдии, где можно было сдать подобный экзамен, поэтому сегодня я был безоружен.

— Благородные собравшиеся, — вдруг прогремел чей-то голос. — Прошу внимания.

Я вытянул шею и увидел на возвышении церемониймейстера, который прижимал к шее какой-то предмет.

«Артефакт, — сообразил я. — Усилитель голоса».

— Великий король Оикхелда Фридолин из славного Дома Альфенсен! Его семья: королева Эриельда, принц Кельнел, принц Колиан, принц Галав и принцесса Сандра!

Раздались бурные аплодисменты, и в зал вошла королевская семья. Я стоял в отдалении, но даже отсюда не мог не заметить на голове Фридолина прекрасную корону, сверкающую золотом и драгоценными камнями.

— Дорогие гости, я рад приветствовать вас на ежегодном осеннем балу, — заговорил Фридолин. — Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать урожай, который нам щедро подарила богиня Ондора, и я надеюсь, что её благословение будет с нами в каждом танце, в каждом слове и в каждой улыбке. Отдохните от забот, насладитесь музыкой и пиршеством. А теперь, без лишних слов, я объявляю наш бал открытым!

Зал наполнился аплодисментами, и заиграла музыка. Фридолин вместе с Эриельдой принялись неспешно танцевать. Потихоньку к ним присоединялись остальные пары. Едва я собрался отойти к столу с закусками, как почувствовал прикосновение Тамы:

— Кажется, у тебя ещё нет дамы на первый танец?

— Мне казалось, приглашать должны мужчины, — улыбнулся я.

— Оставим эти скучные условности.

Тама взяла меня за руку и увлекла ближе к центру, где мы закружились в ритме музыки. Несколько секунд я позволял ей вести, а затем перехватил инициативу, увереннее задавая темп. Она звонко рассмеялась, привлекая ещё больше любопытных взглядов.

Я постарался выкинуть из головы мысли о глазеющих на нас гостях и просто насладился моментом. Насытившись танцем, мы плавно вышли из центра и вернулись обратно. Цедаса и Шаян здесь уже не было, зато появились слуги, которые один за другим наполняли столы новыми яствами.

— Господин Эйдан, неужели и вы решили узреть столичный свет? И как вам цивилизация?

Я обернулся, услышав голос Ганнера. Он стоял в окружении парочки ребят из академии и незнакомых мне знатных людей. Его одежда, как и подобает одному из богатейших людей Оикхелда, была безупречна. А ещё от моего взгляда не ушёл меч, который покоился на его поясе.

— О, господин Ганнер, не думайте, что я прибыл сюда в пустой надежде подражать блеску, который столь ярко излучают… некие особы.

— Что ж, господин Эйдан, ваша скромность делает вам честь. Однако, позвольте заметить, истинный блеск не всегда очевиден с первого взгляда. Он кроется в деталях, в тонких нюансах, доступных лишь искушённому взору. Скажите, как вы находите нашу столичную моду? Не слишком ли она вызывающая для вкусов провинциального дворянина?

— Я предпочитаю одежду, которая выглядит столь же хорошо завтра, как и сегодня. Мода, как и ветер, господин Ганнер, меняется с каждым порывом.

— Пытаетесь быть великим мыслителем, господин Эйдан?

— Всего лишь остаюсь верен себе.

Я чувствовал, как Ганнер всеми силами стремится задеть меня в присутствии своего окружения. Он небрежно взял со стола бокал с вином, а затем, как и ожидалось, пошёл напролом:

— Честно говоря, не думал, что вы умеете танцевать, господин Эйдан.

— Почему, господин Ганнер?

— Разве вас готовят к подобным… увеселениям? — мерзко ухмыльнулся он. — Говорят, благородные в ваших краях до сих пор строят дома из соломы.

— Что вы, господин Ганнер, из соломы мы делаем лишь головные уборы. Да и то только для особых гостей из столицы. Уверен, вам бы пошло.

— Правда? — с улыбкой спросил Ганнер. — Ваша матушка, должно быть, не прочь увидеть вас в соломенной шляпе, будь она позолочена, не так ли?

Мне стоило больших трудов, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица:

— Не понимаю о чём, вы господин Ганнер.

— Сегодня кто-то вершине, а завтра… Кто знает, быть может, придётся продать фамильные драгоценности, чтобы свести концы с концами.

— На что вы намекаете?

— Думаю, вы понимаете, о чём я.

— Что ты…

Тама вдруг схватила меня под локоть и произнесла:

— Господин Эйдан, может, подышим свежим воздухом? Вам не кажется, что здесь душновато?

Я неслышно выдохнул и, стараясь держать себя в руках, вежливо обратился к остальным:

— Прошу меня простить, дама ждёт.

Она настойчиво повела меня в сторонку и спросила:

— Что за вражда между вами?

— Не ладим с первой встречи. Не беспокойся, ничего серьёзного.

— Я не беспокоюсь, — сказала Тама. — Просто не забывай: здесь не академия — благородные не поймут. Тем более Бьерды… Даже я знаю, кто они такие.

— Жаль, что вы уходите, — вдруг громко сказал Ганнер мне