Кухонные окна, а их было тут целых три, засияли чистотой. Откуда не возьмись, появились даже занавески нежного сиреневого цвета.

Поломанные дверцы шкафчиков заняли прежнее положение и деревянная их поверхность покрылась светлым лаком.

Стасис-ларь у двери приобрел свой изначальный белый цвет и стоял как царь среди всей кухонной утвари.

Дверь в кухню встала на свое место.

Она оказалась из светлого дерева с тем же самым орнаментом, что и потолок.

Розы и плющ сплетались в венки, которые соединялись и образовывали сложный узор.

Наконец дошла очередь и до несчастной плиты.

Повинуясь рукам Доры, обгорелые камни становились все светлее, а потом один за другим заняли свое место.

И вот, в центре кухни стоит новенькая плита и сверкает невесть откуда взявшимися конфорками.

Девушка опустила руки и приоткрыла глаза.

— О! — невольно вырвалось из ее груди и щеки, перемазанные в угольной пыли, озарил румянец.

— Совсем другое дело! — радостно сказала Дора и прислушалась к себе.

Девушка впервые встретилась с таким объемом работы и побаивалась перерасхода магии.

Но, к ее глубокому изумлению, резерв нисколько не истощился.

Дора удивилась и еще раз проверила.

Так и есть.

Внутри нее будто открылся колодец и глубины его она не ощущала.

Глава 19

— Отличная работа! — Дора похвалила она себя и даже закружилась на месте. С ее домашнего костюма тотчас же на чистый белый с желтыми прожилками мраморный пол посыпалась сажа.

— Ну, это уже мелочи, — улыбнулась девушка и мановением руки привела себя в порядок. Костюм стал как новый, а цветастые брючки добавили этой чистоте цвета.

Глаза ее заблестели и довольная улыбка появилась на лице. Но стоило Доре посмотреть на сияющую чистотой плиту, как ее настроение пошло на убыль.

Девушка поняла, что боится теперь к ней приближаться.

Но готовить-то надо. Хочешь — не хочешь, а уговор с магом был такой.

Дора вздохнула и осторожно обошла плиту со всех сторон.

Посмотрела на сияющие конфорки.

Перевела взгляд на противоположную стену. Мешка с углем, или что в нем держал чокнутый маг, там, понятное дело, уже не было.

—Унес, прижимая к груди как дитя, право слово, — удивилась опять Дора.

А чем прикажете растапливать?

Она нагнулась и приоткрыла дверцу плиты. Внутри та тоже сияла.

— М-да… Что же делать? — девушка вздохнула, а потом на ее лице появилась улыбка.

— А если попробовать вот так? Без угля, а? Магический резерв у меня полон.

Угля нет. Безопасно же? — подумала Дора и решилась.

Она поднесла руку к первой конфорке, которая была меньше трех других, и, затаив дыхание, щелкнула пальцами.

Едва-едва.

Совсем чуть-чуть.

Но хватило и этого. Из рук Доры опять вырвалось пламя, и девушка не сдержала крика. Она непроизвольно сжала пальцы в кулак и пламя погасло. Будто его и не было.

— Божечки-и…Да что же со мной творится? — девушка обхватила себя руками и опустилась на холодный чистый пол.

Дору опять стала бить дрожь. Лицо осунулось и румянец пропал.

А потом девушку как громом поразило.

— Да это же…Это же родовая магия во мне проснулась! Вот это что значит…, — прошептала она растерянно.

— Но… Почему сейчас? И что с этим делать? — Дора поняла, что теперь она к плите и близко не подойдет.

И не будет у мага сегодня яичницы. А скорее всего, что и не только сегодня.

И у нее тоже.

Девушка прижала руки к горящим щекам. Магия! Магия проснулась! Надо же.

Двадцать два года спала, и на тебе!

И именно тогда, когда Дора получила эту работу.

Девушка и думать не думала о такой возможности. Отдалась, можно сказать, всей душой магии бытовой, и вот на тебе…

Дора еще раз посмотрела на свои руки. Сжала и разжала пальцы. Внешне ничего не изменилось. Но девушка чувствовала, как по тонким нитям энергетических каналов струится новая энергия.

Ну какая тут готовка? Какая она домохозяйка после этого?

А вот такая!

Сама разнесла кухню, сама и привела в порядок.

Эта мысль ее немного утешила.

— Что же я сижу? Родовая магия это хорошо, но мага надо кормить. Пусть и не яичницей, — и Дора поднялась с пола и пошла к стасис-ларю. Открыла его и вытащила последний кусок ветчины. Сыра больше не оказалось.

— Похоже, хлеба в доме тоже нет. Но не есть же ветчину вот так? Впрочем, сама-то я могу. А вот как магу принести?

Девушка опять вздохнула и опять залезла в стасис-ларь.

И, к своему удивлению, обнаружила в самом низу еще одно отделение.

Это был небольшой ящичек, тоже белого цвета, под стать самому ларю.

Он хитро выдвигался из-под нижней полки, и как только Дора его вытащила, то там и обнаружила искомое.

В ящике лежал каравай белого хлеба. Мало того, он был мягкий будто только из печи и пах. Вкусно пах свежеиспеченным хлебом и радовал глаз поджаристой корочкой.

Рот Доры тотчас наполнился слюной. Девушка радостно вытащила свежайший хлеб и на чистейшей теперь, сверкающей поверхности стола расположила свои находки.

— Ну, не все так плохо, — радостно сказала она, нарезая каравай большими ломтями. Потому что он был настолько мягкий, что аккуратными тонкими ломтиками нарезаться никак не хотел.

— Так, а теперь ветчину.

Ветчина резалась куда удобнее, и Дора споро настрогала целую горку.

— Ему ж на тарелку надо положить, — спохватилась она и пошла открывать ящик за ящиком.

Тарелки, к счастью, нашлись почти сразу. Они высились сияющими горками в третьем ящике со стеклянными дверцами.

Дора выбрала самую большую, белую с цветочным орнаментом и постаралась аккуратно положить