Шрифт:
Закладка:
Вроде поняла. Каналья завел машину. Вообще из него получился бы неплохой телохранитель, подстраховал бы при передаче денег. Но я отмел этот вариант: он алкоголик, и, если узнает, что у нас много денег, может попытаться их заполучить. Надо расспросить бабушку, как у него с вороватостью.
Мы обогнули рынок и заехали с другой его стороны.
— Теперь сбавьте скорость, — попросил я, и машина медленно покатила вдоль плотного ряда «жулек», «москвичей» и «запорожцев».
Я вытянул шею, выискивая валютчика. Ага, вон он, сегодня весь в белом, и шляпа белая — ну точно капиталист из книжки Джанни Родари. «Золото. Валюта. Ордена. Медали» — было аккуратно написано на картонке через трафарет
— Вот тут притормозите, — сказал я, — только мотор не выключайте.
— С тобой сходить? — спросила бабушка.
Да, сходить! Подстраховать, вдруг чего случится!
— Нет, спасибо, — отрезал я и открыл дверцу.
Хватит за юбками прятаться. Хотя у меня и прятаться-то не за кого было, потому проще становится самостоятельным. Забрав рюкзак, я направился к валютчику, он отсчитывал женщине рубли и меня заметил, только когда я приблизился.
— Здрасьте. Вот. — Я поставил рюкзак у ног. — Сорок восемь пачек.
Он вскинул брови — аж шляпа чуть приподнялась. Рядом с ним стоял лысый мужичок с пухлой барсеткой — ну точно учитель труда. Я так понял, при себе валютчик деньги не держал, они хранились у лысого.
— Мне нужны баксы и десять… Нет, пятнадцать тысяч рублями, — добавил я.
— Привет-привет. Ого ты шустрый. Сейчас гляну, есть ли у меня столько. — Он жестом подманил лысого. — Пятьсот тридцать баксов есть?
— Да Таньке по заказу ж отдали, — пробормотал он. — Есть триста семьдесят шесть. Остальное деревянными, пойдет?
В принципе, можно часть взять рублями и набрать всякой ерунды на перепродажу во время денежной реформы. Впервые в жизни я ощутил азарт игрока, собирающегося сделать ставку. Но воспоминания о реформе были мутными и смутными. После того, как паника улеглась, где-то через неделю, вроде бы продлили хождение старых денег аж до осени. Ключевое — вроде бы. Но реально ли на них было что-то купить? Вопрос!
Что обменивалась в банке сумма, равная зарплате, в памяти есть. А в семье есть мама, бабушка… и все. Тетю Таню можно подключить. Дед приедет. То есть с гарантией можно обменять на новые тысяч сто пятьдесят старых рублей. Носков, трусов и мыла мы набрали на двадцать пять тысяч, если заломить цену, вот и есть эти сто пятьдесят. А остальное я не помню точно. Хоть к гипнотизеру иди!
— Эй, ты чего? — окликнул меня валютчик. — Давай рублями расплачусь. Пригодятся на следующую закупку.
Или взять рублями? Пожалуй, нет, никаких ставок!
— Спасибо, но нет.
— Ну давай приведу конкурента, у него обменяешь по тому же курсу. На курсе не потеряешь, гарантирую.
Я посмотрел на этого молодого щеголя и подумал, что он же разорится во время реформы! У него куча рублей в барсетке, и они попросту сгорят. Да, меняла, барыга, но он ни разу не пытался меня обмануть. Может, стоит ему рассказать про реформу?
Или он все-таки замыслил подлость?
— Я ему не доверяю, — честно признался я.
Он усмехнулся и прищурился.
— А мне, выходит, доверяешь?
— Э-э-э… В некоторой степени.
— Ха! Ладно, побудь здесь, сам обменяю.
— Половину денег отдайте, и кофе заберите, — предложил я. — Я подожду.
— Хитросделанный пацан, — усмехаясь, он отсчитал двести семьдесят долларов, отдал — у меня аж внутри все похолодело — стиснув купюры, я сунул руку в карман штанов.
Целое состояние! Год работать надо и не жрать, чтобы столько накопить! Хитросделанный… знал бы он, что меня сейчас колотит так, что руки не слушаются.
Когда валютчик, который свой кофе так и не забрал, удалился, я вместе с рюкзаком рванул к машине, плюхнулся на заднее сиденье рядом с бабушкой, вытащил доллары, чтобы Каналья не видел. Бабушка оттопырила карман халата, я сунул руку туда и еле разжал пальцы.
— С-сейчас ещ-ще, — хрипнул я и вернулся на ступени одновременно с валютчиком.
— Вот он ты, — ухмыльнулся он. — А я думал, ты смылся.
Я сказал, что думал:
— Зачем, когда мы друг другу еще пригодимся?
— Вот и я так считаю.
Валютчик глянул поверх моей головы и напрягся, поджал губы, взгляд стал ледяным.
— Борзый! — крикнул он кому-то. — Я тебе что говорил? — Интеллигентный валютчик неинтеллигентно кого-то обложил, я обернулся, но так и не понял кого, слишком много мимо шло людей. Он чуть перевел взгляд. — А ты чего вылупился? Давай, руки в ноги, и пошли, пошли!
Кажется, я понял: валютчик прогнал двух непримечательных парней в кепках. И один, и другой поглядывали на него, удаляясь. Причем уходили они отдельно друг от друга, хотя переглядывались.
И снова я озвучил предположение:
— Щипачи?
Он опять усмехнулся.
— Гопники пасутся. Ну а че они на моей территории шустрят? Потом люди побоятся ко мне идти менять, подумают, я с ворами в сговоре.
— Хорошая стратегия, правильная, — оценил я, получил баксы, выгрузил два пака кофе и пожал протянутую руку.
Или все-таки предупредить его? Он мне нравился. Но если валютчик кому-то сболтнет, от кого информация, и мной заинтересуются? Воображение нарисовало допрос в застенках, пытки электричеством…
Здравый смысл сказал, что я мог услышать в Макдаке, как это обсуждали два солидных мужика в костюмах. Ну правда, откуда мне такое знать?
Сжав деньги в кармане брюк, я все-таки проговорил, но голос получился каким-то чужим:
— Павел… Я был в Москве у деда.
— Ну круто, че, рад за тебя! Путешествовать — это здорово, — без интонации сказал он, на меня не глядя.
— В Макдональдсе я сидел рядом с двумя солидными господами. В солидных костюмах такие… И услышал их разговор. Они говорили, что скоро будут деньги менять.
Валютчик встрепенулся и сделал стойку, медленно повернул голову.
— Какие деньги? Кто — менять?
— У нас в стране. Старые советские рубли на новые российские. Многие страны СНГ уже поменяли валюту, а мы — нет, они прут рубли к нам, и беда, — я потер горло, которое враз пересохло. — Менять будут быстро и мало. Ну, разрешат поменять
