И, кстати, в харчевне народа хватало. Хоть одежда у нас и отличалась от здешнего, но не так уж особо. Несколько молодых людей, и явно аристократов из самой Даромы, неизвестно как очутившихся здесь, и разряженных похлеще нас, тоже сидели здесь и шумно трапезничали. Они вообще не обращали внимания на других. Всё же остальные как бы дворянами не являлись и, значит, на них внимания можно было не обращать.

Но не это привлекло моё внимание. В дальнем углу от входа сидел грузный пожилой мужчина, хотя, как раз и в компании парочки моих знакомцев, и очень давних. Нет, там, рядом, сидели ещё и несколько суваров, но я их не знал. Явно не из моего клана Священного дуба, а других. Похоже, судя по одежде и некоторым другим признакам, из Красной рябины и Белой берёзы. Вот первый мужчина точно являлся оружейным мастером из Заката Лакширом Хромым, а двоих я опознал как Акчюра Чумака и Ильтепера Тумана, старших братьев Яркея и Хонтеяра, которые и сопровождали меня в том далёком путешествии из Суварской Пустоши в княжество Дарому. Честно говоря, я до сих пор не помнил, куда же мы тогда собирались отправиться, но, скорее всего, как раз и в Тартарию.

— Аэлита, похоже, зверь как раз к ловцу и прибежал. Извини, но там, в дальнем углу, сидят мужчины, и один из них, старший, тот оружейный мастер отсюда, а другие воины из моего клана и некоторых других, но точно сувары. Похоже, что наши замыслы придётся менять.

Аэлита лишь слегка кивнула. Она смахивала на низкорослого худого парнишку, и из-за того, что её лицо мы немного подкрасили, трудно было опознать в ней эльфийку. Жаль, что походка так и осталась женской, и речь подделать было невозможно. Вот она и молчала.

Конечно, и меня так сразу было трудно опознать. Я и сам подкрасился, и даже за последние пять с лишним месяцев изменился достаточно сильно. И во мне уже ничего не осталось от того нерешительного и скромного, да ещё и бедного подростка, кем я являлся совсем недавно.

Я бы ещё поостерёгся, но и об оружейном мастере, и старших братьях моих охранников у меня было мнение как о верных людях. Тем не менее, мне не хотелось раньше времени привлекать к нам внимания. Мужчины всё так же трапезничали и что-то обсуждали меж собой, а мы с Аэлитой быстро съели всё заказанное и постарались скромненько так убраться из харчевни. Потом, и даромские молодые аристократы что-то начали нагло посматривать по сторонам, в том числе и в нашу сторону. Уж теперь мне не трудно было их успокоить, но лишнего внимания не хотелось.

Забрав с собой еду, заказанную на ночь, мы аккуратно направились к себе в комнату. Поймав по пути слугу, я сунул ему серебрянку и, кивнув в сторону Лакшира Хромого, попросил передать, что того у себя в комнате ждёт один хороший знакомый, мол, для небольшого и важного разговора. Придёт, не придёт, если что, потом поймаю, но все ранние замыслы у нас с Аэлитой теперь точно летели к эсрелю. И я был сильно рад появление сувар из своего клана. Как раз их мне и не хватало.

А потом в дверь к нам в комнату постучали. И я там ясно различил три знакомые ауры.

— Найден, открывай, это я! — звонко послышалось за дверью на даромском, и очень даже знакомым голосом. — А со мной мои новые знакомые, и они говорят, что ты им кого-то напоминаешь!

Конечно, мы с Аэлитой были наготове. Мало ли что.

— Дядя Лакшир, я узнал Вас. И их тоже, — спокойно ответил я, и тоже на даромском. — Заходите.

Мастер вошёл первым, а потом и мои сувары.

— Найден, ты ли это? Я уж своим глазам не хотел верить. Когда ты со своим другом зашёл в харчевню, что-то показалось мне сильно знакомым, но опознать так сразу не смог. А потом, когда слуга шепнул, что меня зовёшь именно ты, то меня как стукнуло, что это может быть только тот парень, которого я давно считал сгинувшим.

— Да, дядя Лакшир, это я. Не сгинул я. Только я всё же не только Найдён Северянин, но и Акчул Патман. А это моя жена Аэлита.

Конечно, Аэлита пока промолчала, но, услышав своё имя, вежливо кивнула. К сожалению, она даромский и суварский не знала. Не до языков нам было. Чуть ли не при смерти ведь лежал. Обычно мы с ней общались на южноэльфийском, иногда переходя на североэльфийский или тартарский.

— Акчул, мальчик, ты живой! Мы уж точно думали, что ты потерялся! — тут уже послышалось на суварском.

Правда, приблизиться прямо к себе я Акчюру Чумаку не дал. Пока Малый воздушный щит заслонял как меня, так и Аэлиту. Вроде, аура одного из ближних людей деда волновалась, но только слегка. Хотя, кто их знает, этих хладнокровных и весьма умелых воинов?

Глава 07

Новые встречи…

— Да, дядя Акчюр, это я, — ответил я на суварском. — Доброго здравия, дядя Ильпетер. — Мужчинам было уже за тридцать, и у себя дома, в Суваре, я всегда обращался к ним так. — Извините меня, пожалуйста, но о судьбе Яркея и Хонтеяра я ничего не знаю. Нас тогда эльфы из клана Водяного тумана и наши же сувары из рода Нухратов зажали где-то в верховьях Вылы, и они остались наверху прикрывать меня. Я же бросился в реку, но в меня вскользь попало несколько эльфийских зачарованных стрел. А потом, уже в воде, эльфы закидали меня и магией. И дальше я уже ничего не помню. Вроде, меня нашли беспамятного. Потом приютил у себя дядя Лакшир, и надолго. Потом, мне захотелось отправиться куда-то Тартарию. Всё это осталось у меня в памяти, но только отрывками. В себя я пришёл только месяцев пять назад. И до этого жил как Найдён Северянин. Вот так случилось. Многое мне удалось вспомнить, но, к сожалению, не всё, особенно о жизни в нашей Суварской Пустоши. И я очень благодарен Яркею и Хонтеяру, но, честное слово, не слышал о них больше. И благодарствую, дядя Лакшир, за то, что и Вы приняли участие в моей судьбе! — Последние слова я уже произнёс на даромском. — К сожалению, и о жизни в Закате многого не помню.

— Что же, Акчул, твоей вины в этом нет. Жив, и хорошо. К сожалению, твоего деда в живых