– Реально, я думаю, твой агент скажет – два процента.

– Обсудим. Если до этого дойдет.

– Дивиди вроде этого продаются по – это будет набор из двух дисков из-за размера… – Тиша, закинув голову, посмотрела в небо, – примерно 22.95.

– Она уже бренд, – напомнил Гарри. – Набор из двух дисков будет примерно 29.99.

– Окей. Учитывая, что инвестировала Эдриен, затраты на производство и изготовление, производство обложки и футляра, скидки поставщика, стоимость маркетинга… возьмем прибыль нетто 10.50, но это только догадка, надо кое-что посмотреть. Так что это – при двух процентах, типа двадцать один цент на каждого из нас с продажи, сверх платы по шкале. Может быть, продадутся порядка ста тысяч копий. Это примерно двадцать – двадцать одна тысяча долларов. Каждому.

– А если учесть поддержку «Йога-беби», бренда Риццо, свежий подход? – Гарри смотрел на Тишу изучающим взглядом. – Можно проектировать продажу в миллион.

Она уставилась на него в ответ.

– Два процента – хорошо.

– Вы вундеркинды?

– Мы ботаны, – ответил Гектор.

– Ладно, ботаны, пожуем пиццы и посмотрим, что у вас тут есть.

Когда видео закончились, а от пиццы остались лишь приятные воспоминания, Гарри откинулся на спинку.

– Окей, мальчики и девочки, окей. По моему абсолютно нескромному мнению, у вас тут кое-что есть. Гектор, можешь мне записать дивиди?

– Запросто. И могу скинуть файл на почту.

– И скинь тоже. Я лечу в понедельник днем поймать Лину в Денвере. Покажу это ей, дам подачу. – Он встал, повел плечами, обходя террасу. – Для продаж перед праздником не успеем произвести, продвинуть и распространить, но можем поспеть к январскому пику угрызений совести, когда возникает покаянный интерес к фитнесу.

Он обернулся:

– Дорогие ботаны! Если вы еще не сказали родителям, чем занимаетесь, то сейчас самое время. Понадобится их разрешение, чтобы вы подписали контракты. – Он полез в карман, достал серебряную визитницу и положил несколько карточек на стол. – По всем вопросам ваши родители могут обратиться ко мне. Гектор, файл скинь на адрес на карте. И будьте готовы – это дело пойдет быстро.

Гектор тщательно пометил только что записанный диск.

– Мой отец знает. Ну, в смысле, кроме того, что сегодня. А вообще-то он тоже в этом бизнесе.

Уложив диск в футляр, он подал его Гарри.

– Тогда хорошо, мне пора домой. Спасибо за пиццу.

– Ты за нее платил, – напомнила Эдриен, вставая его проводить.

– Ты права. Всегда готов повторить. – Он обнял ее за плечи по дороге: – Мими знает?

– Нет.

– Скажи ей. Она будет на твоей стороне.

– Окей, только, Гарри…

– Верь мне. – Он поцеловал ее в макушку. – Я с тобой.

Не успела закрыться дверь, как терраса взорвалась воплями радости и начался неуклюжий танец.

Это они Лину Риццо не знают, подумала Эдриен. Но черт возьми, зато Гарри в нашем углу ринга.

И она сделала колесо.

Примерно через тридцать шесть часов на высоте тринадцати тысяч футов Лина посмотрела два сегмента на ноутбуке Гарри. Отпила газированной воды – без льда. Самолет летел к Далласу.

– И таких семь?

– Семь.

– Надо было ей сделать шесть десятиминутных сегментов, чтобы был ровно час.

– Набор из двух дисков, интродукция и введение и три сегмента в первый день, четыре сегмента во второй. Два часа ровно. Пятнадцать более или менее обязывает, а объединив два диска, получаешь получасовую тренировку.

– А что за музыка в этой кардиопрограмме? И что за костюм?

– Это хип-хоп, Лина. Хороший, свежий, энергичный мотив. И забавный, вот она и оделась ему под стать.

Лина только покачала головой и посмотрела следующие два сегмента. Зная повадки своей дичи, Гарри ничего не сказал.

– Ты об этом ничего не знал?

– Нет. Она хотела сделать все сама. Предприимчивая, находчивая и сосредоточенная на работе. Нашла в школе единомышленников с нужными умениями, чтобы помогли это реализовать. Хорошие ребята.

– Ты с ними пробыл часа два и уже так уверен?

– Ага. И еще говорил с их родителями, но да – явно хорошие и умные ребята. Серьезно умные, – добавил он. – Лина, она завела себе друзей и с ними сделала нечто выдающееся.

– А теперь она, ничего мне не сказав, сделав все за моей спиной, когда я отлучилась из города, она ждет от меня не только одобрения, но еще и что я это пущу в производство?

– Она не ждет. Это я жду. Можешь думать, что она что-то делает за твоей спиной, а можешь думать, что она хочет сделать что-то свое. Проявить себя. И ты не можешь, видя, что она сделала, сказать, что она себя не проявила. Ты должна ею гордиться.

Лина смотрела в стакан, медленно отпила из него.

– Я же не отрицаю, что она сделала приличную работу. Но…

– Вот тут остановись. – Он поднял руку. – Не давай характеристик. И мы оба знаем, что это чертовски хорошая работа. Позволь отложить в сторону мои личные отношения с тобой, с Эдриен и сказать как твой директор по рекламе. Ты ей помогаешь основать ее компанию, ты продюсируешь набор двух дисков, ты ей помогаешь запустить ее собственный бренд. И ты придашь ему немножко собственного блеска.

– Кучка подростков в качестве продюсеров?

– Это крючок, Лина. – Он усмехнулся очень широко. – Ты в блестящих золотых крючках понимаешь не хуже меня. И вся эта история поможет продать чертову тонну этих дивиди. Я вздую продажи до луны.

– Ты продажи грязи можешь вздуть до луны.

– Это профессиональное, – жизнерадостно отозвался он. – Но тут чистое, полновесное золото.

– Ну, может быть. Я подумаю. Досмотрю до конца и подумаю.

И ведь он прав, подумала она. И она знала, что он прав. Просто не хотела сдаваться сразу.

– Если бы ты не смотался домой и не заглянул… вот что меня чертовски злит, – добавила она, – так это что ты те два дня взял.

– У меня была важная встреча, и я тебе еще перед отъездом сказал.

– Бросил меня в Денвере, ага…

Он улыбнулся:

– Это было важное дело.

– Ага.

– Понимаю. И глубокая мрачная тайна.

– Уже нет. – Он выдохнул. – Мы с Маршаллом нашли суррогатную мать.

– Суррогатную мать? – Она со стуком поставила на стол стакан с водой. – Для ребенка?

– Ну да. И сразу скажу: мы договорились никому не говорить до двенадцати недель. Такой решающий срок. Лина, мы хотим, чтобы у нас была семья, и для того нашли суррогатную мать. В понедельник утром мы с ней ездили на двенадцатинедельный осмотр. И слышали, как бьется сердце.

У него в глазах показались слезы.

– Слышали сердце и… – Он взял с пола кейс, открыл и достал картинку с УЗИ. – Вот наш